Активное участие в подавлении восстания зинджей, прервавшего торговлю Бахрейна с Месопотамией, что крайне негативно отразилось на уровне жизни островитян, принимало бахрейнское племя бану ‘абд ал-кайс. Действуя совместно с армией ‘Аббасидов, кайситы оказали ей весомую помощь в овладении «гнездами зинджей» на островах Шатт-эль-Араба.

Те из числа рабов-повстанцев, кому удалось все же укрыться от возмездия Халифата в землях, что «поодаль от Басры», в прибрежных районах Восточной Аравии, сложились в небольшие разрозненные коммуны «людей презренных», как о них отзывались арабы Аравии. Занимались ловлей жемчуга; трудились ныряльщиками.

Карматы

В смутные времена, порожденные восстанием зинджей, в Месопотамии образовалась и громко вскоре заявила о себе секта кар-матов. Году где-то в 890-м карматы заложили на берегу Евфрата крепость. Назвали ее, по аналогии с Мадиной (Мединой), Городом Пророка Мухаммада, — Дар-эль-Хиджра (Домом убежища или Домом переселения), то есть местом резиденции махди, их мессии.

Карматы — это ветвь религиозно-политической секты исмаи-литов, последователей исмаилитского проповедника (Эй и) Хамда-на ибн ал-Ашаса. В народе его прозвали Курматом или Карматом, что в переводе с одного из диалектов арабов Месопотамии значит Человек с обезображенным лицом (умер он в Сирии, году где-то в 874/5-м).

В 899–901 гг. несколько крупных семейно-родовых кланов кар-матов во главе с Абу Са’идом ал-Хассаном ал-Джаннаби, выходцем из Ирана, возглавившим секту в 894 г. и правившим ею до 913 г., отодвинулись из Месопотамии в Эль-Хасу. Оттуда, в 902 г., переселились на Бахрейн. Подчинив его своей власти, карматы основали там, в период с 904 по 906 гг., общинный независимый удел.

При их предводителе Абу-л-Касиме Са’иде (правил 913–923) карматы расширили границы своего удела на земли Восточной Аравии от Эль-Хасы до нынешнего Кувейта, и образовали Государство карматов с центром в Эль-Лахсе нынешнем Эль-Хуфуфе. Во владения карматов, которые хозяйничали на Восточном побережье Аравии в X–XI вв., входили Эль-Хаса, территории нынешнего Кувейта, Катара и Бахрейна. Острова Файлака и Тарут являлись их военно-сторожевыми постами в бассейне Персидского залива, а Бахрейн и Катар — морскими форпостами. На полуострове Катар размещался также один из отрядов легендарной верблюжьей кавалерии карматов.

Государство карматов управлялось выборным советом старейшин во главе с правителем, и несло прямую ответственность за благосостояние всей общины. Для нужд внутренней торговли кар-маты чеканили собственную монету (2).

В сказаниях бахарнов, коренных жителей Бахрейна, говорится о том, что во времена карматов в их «уделе бахрейнском» насчитывалось 300 сел и 30 городов. И все эти 330 поселений управлялись выборными старшинами. Они, в свою очередь, избирали из своей среды ассамблею, состоявшую из 33 человек, которая и формировала Совет трех во главе с да’и, их вождем и духовным лидером, то есть верховную власть населения всех земель Государства карматов.

Карматы объявили необязательными молитвы, посты и паломничество. Допускали употребление хмельных напитков. Существовала у них, как пишет в своей работе «Ирак Арабский. Бассорский вилайэт в его прошлом и настоящем» известный российский дипломат-востоковед Александр Алексеевич Адамов (1870-?), «общность жен и имущества» (3). Все заработки и доходы поступали в кассу общины, и распределялись советом старейшин между ее членами. Те из них, кто нуждался особо, получали помощь из специального фонда. Мельницы являлись собственностью государства. Процветало сельское хозяйство и морские промыслы.

Государство карматов располагало хорошо вооруженной и отменно подготовленной армией. В случае объявления войны карматы в течение короткого времени могли собрать и выставить под седлом 107 тысяч воинов. Их регулярные военные силы насчитывали 20 тысяч обученных бойцов, которые владели 30 тысячами рабами-исполинами, специально отобранными и натренированными для ведения рукопашного боя. Многие исследователи-портретисты «Острова арабов» называли Государство карматов «Аравийской Спартой».

Отчаянной смелостью и отвагой, мужеством и щедростью, иными словами, лучшими, по понятиям бедуинов Аравии, качествами, которые должны «украшать истинного витязя пустыни», отличался вождь карматов Абу Тахир Сулайман, сын Абу Са’ида ал-Джаннаби. Ему сопутствовала удача в набегах и войнах. В глазах кочевников он был настоящим героем, полностью соответствовал характеру и духу бедуинов, и потому смог привлечь под свое знамя многие племена Северо-Восточной Аравии (4).

В годы его правления (923–944) карматы продвинулись в Оман и Йемен. Стали регулярно вторгаться в Южную Месопотамию, совершать набеги на Сирию и Хузистан. В 925 г. Абу Тахир разграбил Куфу. В 930 г. во главе войска, состоявшего из 900 всадников и 600 пеших воинов, обрушился на Мекку. Притом в разгар паломничества, в день, когда пилигримов, по традиции, жители Мекки поят водой (5). Но «напоили» их карматы, как сообщают историки ислама, не водой, а кровью. Согласно хроникам Мекки, погибло 2800 паломников. Тела убитых гостей Дома Бога предводитель карматов распорядился побросать в Священный источник Замзам. Осквернил Абу Тахир и святая святых мусульман — Священную Каабу. Черный камень, захваченный и вывезенный им в Эль-Хасу, он будто бы использовал в своем доме, в отхожем месте, — в качестве подставки для ног. Вернуть святыню удалось лишь спустя 21 год, при участии Фатимидского халифа ал-Мансура (правил 946–953), и за большие деньги (6).

По задумке карматов, массовые убийства мекканских паломников и похищение Черного камня из Каабы должны были воочию продемонстрировать мусульманам, что Бог больше не поддерживает их, что дни общепринятого ислама, от которого Творец отнял, дескать, харизму, сочтены, и что эра махди, нового мессии, уже близка. Жители многих городов Месопотамии, особенно Куфы, стали спешно переселяться на Бахрейн, объявленный карматами землей махди, дабы стать свидетелями его явления людям, и жить на благословенной им земле.

Карматы обложили тяжелой данью города и селения, рынки и порты во всех подвластных им землях. Установили высокие таможенные пошлины на ввозимые товары и специальные налоги на владельцев судов, и даже на следовавших в Мекку пилигримов (с членов самой общины карматов никакие налоги, к слову, не взимались). Все это, равно как и пиратство, чинимое ими в водах Персидского залива, привело к тому, что морская торговля края сместилась сначала, на какое-то время, в Сираф, что на Персидском побережье Залива, и на о. Кешм, а потом и вовсе «отодвинулась», по выражению арабских историков, к Красному морю.

На Кешме, к слову, закончил свой жизненный путь знаменитый английский мореплаватель и картограф Уильям Баффин (1584–1622). Состоя на службе у Британской Ост-Индской компании, он участвовал в совместных персидско-английских операциях по освобождению от португальцев островов Кешм и Ормуз, и погиб во время взятия Кешма (январь 1622 г.).

Располагая хорошо укрепленными сторожевыми постами на островах Файлака, Тарут и Бахрейн, а также специальными отрядами прибрежной дозорно-патрульной службы, морской и наземной, с базами в Эль-Катифе и на острове Мухаррак, карматы плотно контролировали торговое судоходство в северной части Персидского залива. Строили суда на судоверфях Бахрейна и совершали на них морские набеги на прибрежные города ‘Умана (Омана) и Йемена. Власти Халифата, несмотря на имевшийся в их распоряжении мощный военный ресурс, были не в состоянии защитить от карматов ни направлявшихся в Аравию паломников, ни двигавшихся туда с торговыми караванами купцов из Дамаска, Багдада и Александрии.