— Что-то вроде того. Хотя те, кто учили нас, не состоят в ордене. Там вряд ли бы обрадовались, узнай они об этом. Одна из тех причин, почему орден так не любит меченых — элементарная зависть. Там боятся любого соперничества.

С этими словами Гарри прижал левую руку ко лбу мальчика и закрыл глаза, пытаясь установить контакт с его мыслями. Оливер предполагал что-то почувствовать, давление, щекотку, может быть даже головную боль, но никаких ощущений не испытал.

— Впервые с таким сталкиваюсь, — признался соратник его отца и дяди. — Мне не удается установить сцепление с тобой. Но ведь ты слышишь эхо моих мыслей, верно?

— Мне кажется, будто вы говорите в дюйме от моего уха, Гарри.

Оливеру вспомнился бездействующий кристалл истины в полицейском участке. Похоже, что-то защищает его сознание от уорлдсингерских вторжений. Неужели в нем уже сидит какое-то уродство, опасное и агрессивное? Что, если оно вызревает в нем, словно опухоль, готовое взорваться и искривить его тело? Тогда прав старый Пуллингер: ему больше пристало носить на шее торк и постоянно находиться под самым пристальным наблюдением ордена.

— Чертовски странно, Оливер. Возможно, и существуют люди, способные сопротивляться колдовству, ноты первый, кого я встретил в реальной жизни. Значит, придется прибегнуть к старому испытанному способу. Тебе запомнился кто-нибудь из гостей твоего дяди, что приходили к вам в дом за последние несколько месяцев?

— Кое-кого помню, — ответил мальчик. — Например, шкипера из Священной империи Киккосико. Приходили посыльные со станции кристаллической связи. В начале месяца, как обычно, приезжал главный клерк из дядиной миддлстилской счетной конторы.

— Может, какой-нибудь необычный гость?

Оливер сделал над собой усилие и попытался вспомнить.

— В месяц Амбара к нам дважды приходил какой-то граспер. Первый раз в самом начале месяца, второй — в конце.

— Старый? Старше Армирала?

— Куда как старше! Волосы на лице белые, щеки похожи на снежное поле, правда, на правой щеке была отметина.

— Татуировка? — уточнил Гарри.

— Нет. Больше похоже на клеймо.

— Армирал! — позвал Стейв, и тот вскоре снова сунул нос в тесную каюту. — Дай мальчику карандаш. Оливер, нарисуй отметину, которую ты видел у него на лице.

Оливер нарисовал крут, перечеркнутый тремя наклонными линиями.

— Как ты думаешь, что это? — спросил Гарри у хозяина яхты.

— Горняк из Шэдоуклока. Работает на шахте, где добывают летучий газ.

— Я тоже так подумал, — признался Стейв.

Армирал встал в дверном проеме и задумчиво поскреб толстую щекастую физиономию.

— Каждая линия означает спасшегося из завала рудокопа. Три линии у наших люди встречается редко. Значит, парень у них за старшего, Гарри.

Оливеру вспомнилось, как человек с клеймом на щеке вошел в Севенти-Стар-Холл. Вернее, юркнул, как будто был рад вновь, наконец, оказаться в закрытом помещении.

— У дяди Титуса не было контрактов с шахтами, где добывают летучий газ. С какой стати ему было встречаться с представителем горняков?

— Здесь ни у кого нет прямых контактов с Шэдоуклоком, Оливер. Ими занимается только Государственная продуктовая комиссия. Это практически закрытый город — только здесь вместо избираемого горожанами мэра правит военный губернатор, которого назначает парламент. Сколько людей погибло, пытаясь добыть богатства, таящиеся в глубине гор Шэдоуклока! Контрабандисты, агенты практически всех великих держав континента и прочие. Если Титус узнал что-то о непорядках, творящихся в Шэдоуклоке, я не удивлюсь, что какие-нибудь мерзавцы вынесли ему смертный приговор, опасаясь, что их гнусные делишки выплывут на поверхность.

— Тебе доводилось бывать по делам в Шэдоуклоке, Гарри? — полюбопытствовал Армирал. — Я мог бы подкинуть тебя на юг как можно дальше, до канала в Юхеде. Но там понадобятся особые документы, чтобы войти в тамошние воды.

— Мне нужно по пути сделать остановку в Тернхаусе. После этого, если ты довезешь нас до границы в Медфолке, остаток пути до Шэдоуклока я проделаю пешком.

— Скажи, Гарри, тебе на самом деле нужно в Шэдоуклок? — спросил хозяин яхты. — Цитадель к северу от него — самая крупная крепость военно-воздушных сил королевства. Твои старые друзья могут тебя узнать. А даже если они не доберутся до тебя, это сделает полиция, охраняющая рудники. Не забывай о регулярной армии и гарнизоне Особой Гвардии.

— Королевство Шакалия знает, как защитить свою монополию на добычу летучего газа, Армирал. Даже от меня.

— Да будет так, — вздохнул Армирал. — Смотрю, ты любитель рисковать собственной шкурой, Гарри Стейв.

— Если не рисковать, то какой смысл вообще жить, старина? — парировал Гарри и, заметив выражение лица Оливера, добавил: — Не волнуйся, парень. После того, что мы с тобой пережили, путешествие в Шэдоуклок все равно, что приятная прогулка по парку.

Наблюдатель Номер Восемьдесят Один не ожидала, что ее дежурство в мониторарии будет прервано, но по тому, с какой торопливостью остальные наблюдатели освободили пространство для новоприбывшего, поняла, что перед ней птица высокого полета.

— Наблюдатель Номер Восемьдесят Один?

Наблюдатель утвердительно кивнула. Голос благоразумия удержал ее от вопроса, почему на черной коже облегающей летной формы у новоприбывшего, точнее новоприбывшей, нет знаков различия Небесного Суда за исключением тонкой желтой полоски лампасов.

— Меня интересует ваш отчет по Лайтширу, Номер Восемьдесят Один. Происшествие в Хандред-Локс.

— Передан аналитикам, мадам, — ответила наблюдатель.

— Разумеется. Все правильно, — согласилась посетительница. — Тем не менее я с интересом выслушаю ваши личные впечатления от увиденного.

Наблюдатель Номер Восемьдесят Один уже собралась было ответить, но тут заметила регулировщика, нервно переминавшегося с ноги на ногу у входа в большой мониторарии — зеленый уровень. Ожидали только одного человека. Ее. Гостью. Номеру Восемьдесят Один тотчас вспомнились все сплетни, услышанные в кафетерии.

Любовница Изамбарда Киркхилла. Ей более шестисот лет. Колдунья, которой подвластна погода. Благодаря ей, точнее, мощи ее разума, Небесный Суд висит в тропосфере. Имеет давнее и крепкое пристрастие к леаафу. Несостоявшаяся революционерка. Наделена способностью менять облик и физическую форму. Меченая, бежавшая из приюта Хоклэм. Она была… Нет, в данный момент она стояла прямо перед ней. Наблюдатель Номер Восемьдесят Один вспомнила ее имя. Леди Риддл. Генеральный адвокат. Глава Небесного Суда. Она самая. В этом не было никаких сомнений.

— Продолжайте! — велела ей леди Риддл.

— Это случилось утром, — начала Наблюдатель Номер Восемьдесят Один. — Мой обычный дозорный закончил смену и находился на отдыхе после того, как его телескоп был снят для проведения ремонта.