И тут я вспомнила появившихся в баре трех модельного вида барышень. Одна из них еще бросила на нас с Аней высокомерный взгляд. Неужели это они?

—Все трое теперь будут отбывать серьезные сроки,— сказал Северский.

—Стойте, а как вы оказались в доме напротив?

—Просто был рядом и принял вызов.

—С корабля на бал.

—Именно так,— кивнул Северский.

—И вискарь был совсем не вискарем?

—Тот, который мы заказали в баре? Это был настоящий виски, только мы делали вид, что пили. Его потом один сотрудник домой взял, у них с женой годовщина скоро.

—Татуха тоже ненастоящая?

—Разумеется. Не люблю татуировки. Девушки часто на них клюют.

—А бармен был в курсе вашей миссии?— не отставала я.

—Нет, потому что он соучастник. Ловил клиентов для святой троицы. Но я и вас с подругой решил проверить. Прощупать, так сказать.

—Нас ведь было двое,— напомнила я.— А речь шла о трех девушках.

—Не факт, что третья непременно должна была появиться.

—Они что, сразу признались?

—Если истерику можно считать за признание, то да — признались они сразу. А по дороге в отдел полиции еще и пытались глазки строить.

—Опасная у вас работа. Виски, девушки легкого поведения…

—Как и ваша, Женя. Как и ваша.

Вообще-то я планировала обсудить с Северским допрос Артура, но разговор незаметно ушел в другую сторону. Но и отступать я не собиралась.

—Так что же вы хотели объяснить?— напомнила я.— Сначала уговорили меня вывести мальчишку на откровения, а потом не дали даже слова сказать.

—Ну пару слов вы все-таки сказали,— поправил меня Северский.— Но на самом деле, Женя, я действительно не ожидал того, что он пойдет на диалог. Конечно, без показушничества не обошлось, но он хотя бы заговорил. Поэтому я взял ситуацию под свой контроль.

—И что думаете?

Машина свернула с главной дороги. Теперь мы ехали вдоль промзоны, за которой до дома Замбергов оставалось минут десять езды.

—А вы что думаете?— вопросом на вопрос ответил он.

—Не знаю.

—И я не знаю. Его следует отпустить под подписку о невыезде.

—Правда?

—Его вина не доказана. Пока что он подозреваемый. Пусть посидит несколько дней в изоляторе, пока я все не проверю.

—Что же вы хотите проверить?

—Все, что он рассказал,— ответил Северский.— Кто приходил к его папаше? С какой целью? Может, хотел от него избавиться, но что-то помешало, или навестил с миром, но что-то пошло не так. В общем, пока что рано делать выводы.

Мы въехали в знакомый двор. Обогнув дом Замберга, Северский нажал на педаль тормоза.

—Это ваша?— указал он на мою машину.

—Моя.

Ошибиться было трудно. Моя машина была единственной припаркованной возле дома.

—Спасибо,— и я вышла из машины.

—Пожалуйста. Не гуляйте поздно ночью.

Северский тут же дал задний ход, а через минуту его и след простыл.

Дверь мне открыла Аня. Шепотом пригласила войти.

—Иди на кухню,— сказала она.— Машка спит, я ей снотворное дала.

На кухне теперь было чисто и даже уютно. Чувствовалась женская рука, любящая, а главное, умеющая наводить порядок.

—Да я на минуту, Ань.

—Чайник горячий. Ну побудь со мной, я же здесь как пришитая.

Чай был очень кстати. В холодильнике обнаружились остатки запеченной курицы. Аня положила их в контейнер.

—Забери,— попросила она.— Я на эту курицу смотреть не могу. Машка тоже. Она навевает плохие воспоминания.

—А куда я ее дену?— растерялась я.

—Возьми домой, угости тетю Милу. Поужинаете по-человечески, а то небось все носитесь по своим делам.

—Как тебе сказать…

Я вспомнила наш холодильник, содержимому которого частенько мог бы позавидовать любой смертный. А все из-за того, что тетя была помешана на готовке.

—Да ладно, знаю я твою тетку. Она меня не любит, но обожает новые рецепты. Так вот, передай ей от меня привет. Может, потеплеет ко мне.

Это было правдой. Тетушка не слишком жаловала Аню. Но на эту тему я с подругой говорить не собиралась. Зачем? У нас свои отношения, и мнение тети Милы было совершенно неуместным.

—Ладно, давай.

Я положила контейнер в сумку.

—Я была в полиции, Ань.

Она в это время стояла ко мне спиной, и я заметила, как напряглась ее спина.

—Что-то случилось?— обеспокоенно обернулась она ко мне.

—Следователь попросил меня поговорить с Артуром.

—Тебя? А ты при чем?— удивилась Аня.

—В том-то и дело, что я вообще никаким боком к нему не отношусь,— ответила я.— Однако следователь решил иначе. А знаешь почему? Потому что не смог дозвониться до вас.

—Чушь какая-то,— потрясла головой Аня и опустилась на стул.— Еще коньяк остался. Плеснуть?

—Нет,— наотрез отказалась я.— Хватит. Я снова за рулем. Не могу.

—Одна я пить не буду,— отрезала подруга.

—И не надо.

Аня привстала и прислушалась.

—Я дверь в Машкину комнату не закрыла, чтобы слышать, что у нее происходит. Вроде бы тихо. Еле успокоила.

—Никак не придет в себя?

—Не-а,— махнула рукой Аня.— То смеется, то плачет. То рвется в бой, то хнычет. От снотворного не отказалась — уже счастье. Слава богу, что она в отпуске, а то бы пришлось звонить ей на работу.

—Где она работает, Ань?

—Продавцом в книжном. Еще фриланс у нее какой-то, но там я уже ничем помочь не смогу.

—Что-нибудь связное насчет случившегося говорила?

—Ну что она может сказать?— развела руками Аня.— Говорит, что не хочет думать, что Артур смог ударить отца. И тут же: «Они так ругались, так кричали друг на друга всегда!» И — в слезы. Не определилась, видать, с окончательным решением.

—Ей нужно время,— согласилась я.— А как Дмитрий? Ты в больницу звонила?

—Звонила. Состояние тяжелое, навещать нельзя.

—Ну хоть так… Ань?

—М?— Анна подняла взгляд от чашки с чаем.

—А ты как думаешь? Кто это мог быть, если не Артур?

Подруга пристально посмотрела мне в глаза.

—Я бы сразу подумала на Волкова,— твердо сказала она.— Единственный, кому могла быть выгодна смерть Димки.

—Почему она была бы ему выгодна?