Кабан сопел и поглядывал на Клима, как служебная собака в ожидании команды «фас».

– Да это мой личный телохранитель!

– Примите наши соболезнования…

Кабан начал было ломать входную дверь, тяжелую и очень красивую, но парни быстро и без особых усилий вывернули Кабану руки и связали их за спиной бантиком.

– Теперь все понятно, – примирительно сказал Клим, инстинктивно догадавшись, что следующим будет он.

Он попросил Кабана поскучать немного в сквере напротив и в качестве компенсации выдал ему всю оставшуюся у него наличность. В казино Клим был первый раз в жизни и, зайдя в огромный зеркальный зал, удивился тому, насколько различались его представления о казино и реальность. Вокруг великого множества игровых столов кучковались потные и нездоровые с виду люди. Особенно много было узкоглазых девушек – китаянок или вьетнамок. Они сверкали глазками во все стороны, торопливо расставляли на игровом поле фишки, украдкой пересчитывали купюры и что-то записывали в блокноты. Понаблюдав за игрой, Клим понял, что для начала должен приобрести фишки.

– Привет, я Клим Нелипов! – представился он миловидной девушке, сидящей за бронированным стеклом, и кинул в выдвижной ящик кредитку.

– Очень приятно, – ответила девушка через встроенный над стеклом динамик. – Сколько вам?

– Штук десять, – ответил Клим.

Он подошел к ближайшей рулетке, рассыпал фишки по зеленому сукну и принялся ждать выигрыша. Впрочем, выигрыш мало его интересовал. Клим искоса поглядывал на охваченных азартом китаянок и на крупье с индифферентными, как у манекенов, лицами и ждал, когда его начнут узнавать. За этим занятием он даже не заметил, как крупье слизал его фишки с игрового поля и начал новую игру.

– Я Клим Нелипов! – сказал он ему и приветственно взмахнул рукой.

– Удачи вам! – пожелал крупье и кинул шарик в рулетку.

«Что за люди! – раздосадованно думал Клим, снова направляясь к бронированному стеклу. – Совсем литературой не интересуются!»

Он взял еще десять фишек и поставил их башенкой на игровом поле у другой рулетки. Там тоже никто его не узнал, и фишки так же смели подчистую. Очаровательная брюнетка поднесла ему поднос с напитками. Клим выбрал себе коньяк и джин с тоником, выпил все это залпом и опять направился к бронированному стеклу.

– Давайте сразу двадцать! – попросил он, внимательно всматриваясь в лицо девушки. «Чует мое сердце, что мое имя ей знакомо!»

На этот раз он расставил фишки сразу на трех полях, перебегая от одного к другому. Девушка с бесплатными напитками преследовала его по пятам, и Клим с удовольствием выпил еще два коньяка и два джина с тоником.

– Вам сегодня везет? – поинтересовалась она, глядя на его прыгающий кадык.

– Климу Нелипову всегда везет! – хвастливо ответил Клим, опуская пустой бокал на поднос, да промахнулся, и бокал разбился об пол. – А вы меня знаете?

– Конечно! – ответила девушка, подбирая осколки. – Кто ж вас не знает!

– Еще тридцать! – потребовал Клим, добравшись до бронированного окошка.

Девушка виновато взглянула на Клима, пожала плечиками и вернула кредитку.

– К сожалению, – сказала она, – на вашей кредитке больше нет денег.

– Как нет? – не понял Клим. – Почему нет?

– Закончились.

– Правда? Так быстро?

Он вернулся в игровой зал, разыскал девушку с подносом, попросил ее постоять рядом с ним несколько минут и принялся пробовать все напитки подряд. На третьем или четвертом бокале он начал терять ориентацию и с большим трудом нашел туалет. Облегчившись, Клим стал прохаживаться по залу, выясняя у всех подряд крупье, не забыли ли они выдать ему его выигрыш. Он смутно помнил, как крепкие парни в белых рубашках вежливо порекомендовали ему выйти на воздух и освежиться, и вовсе не запомнил, как Кабан волочил его на себе домой.

Ему приснилась Таня в образе милицейской жены. Сон был сладостным, но испортило его то, что Клим несколько раз обрывал его, просыпаясь, чтобы попить воды.

Утром позвонил Артаусов. Клим едва добрел до телефонного аппарата, но, когда взял трубку, с ужасом понял, что не может членораздельно говорить. На вопрос, как идет работа, Клим смог выдать лишь несколько слов: «Я сидел читал газету, кто-то вылепил котлету…»

– Ублюдок, – с уверенностью произнес Артаусов. – Ты где так нажрался? Я для чего тебя, дегенерат, из дерьма в Москву вытащил? Чтобы ты жрал водку, как скотина?

– Не водку, – поправил Клим. – Коньяк.

– В общем, так, урод, – подытожил Артаусов. – Даю тебе два дня, и чтобы первые пять глав романа лежали у меня на столе! Иначе…

И Артаусов произнес такую страшную угрозу, что Клим немедленно выкинул ее из головы, дабы не сойти с ума, и тотчас сел за работу. Кабан за свой счет купил пива. Клим едва смог выпить бутылку, его стошнило, но сразу стало легче и немного просветлели мозги. Сначала Клим записал свой сон, немного изменив персонажей. Таня стала Дверной Ручкой из хозяйственного магазина, в которую долгое время и безуспешно был влюблен Молоток. Они лежали на витрине рядом до тех пор, пока Молоток не купили и не увезли за тысячи километров в сибирскую деревню. А потом и Ручку купили. Ее привинтили на дверь туалета, и сотни рук лапали ее, как продажную девку. А Молоток бился головой от горя, но ничего не мог поделать, и однажды нечаянно попал по Пальцу. Его обматерили и закинули на чердак, где он заржавел…

Дописав эту историю, Клим выпил вторую бутылку пива и на этот раз смог удержать его в себе. Пока Кабан варил картошку в мундире и резал на дольки луковицу, Клим излагал на бумаге запись с диктофона, которую сделал вчера в казино. В этой истории героями стали живые люди – Крупье, Охранник, Кассирша и многочисленные посетители. Одна из них – китаянка по имени Ху Не Хо – была преступницей, которая умертвила своего богатого французского мужа, завладела всем его состоянием и начала проматывать деньги вместе с подружками в московском казино. Кульминация наступила тогда, когда преступницу выследил и разоблачил таинственный и неприметный частный детектив по кличке Фейсконтроль. В диктофоне уместилось такое огромное количество болтовни, что Клим, не разгибаясь, пахал до глубокой ночи, но успел обработать только половину. Правда, когда он взглянул на приличную пачку исписанной бумаги, то с облегчением понял, что Артаусов не приведет в исполнение свою страшную угрозу.

– Что-то у меня голова разболелась, – сказал Артаусов, выборочно просмотрев рукопись, с которой Клим заявился к нему два дня спустя. – Сделай милость, скажи мне, что это за хренотень? Вот, цитирую: «Она была офигенно красива, и ее лупоглазки сияли непередаваемой любовью к каждому, кто за эту любовь был в состоянии забашлять, причем чем больше готовы были выложить за нее бабок, тем более прибивным был любовный поток…» Что это за бред? Что за галиматья?