– Ибрагим, – покивал секретарь.

– Точно. Слышал о нем?

– Разумеется, – Энтони даже развел руками: «Как же иначе?» – Очень влиятельный человек. И не только в Фумбане, который считается старейшим городом в Камеруне. Лет десять назад, когда Ибрагим был еще полон сил, его влияние распространялось до столицы. – Он кивнул в сторону, подразумевая холм Мон-Фебе, самый высокий из семи холмов, окружающих Яунде, где располагался и президентский дворец.

– Поэтому выходить мы будем через Чад, – пояснил Нико. – Через Камерун путь нам заказан. Будет заказан, – поправился он, – как только Ибрагим хватится внучки. Нам нужен проводник.

– Или проводница, – сказал Энтони, подтверждая этим свою осведомленность относительно планов русских. Да, да, я в курсе: трое или четверо белых мужчин с черным ребенком привлекут к себе внимание. Я цитирую Вивьен. Надо подумать.

– У родителей спросить? – улыбнулся Нико.

– Даже за небольшое вознаграждение можно найти целую камерунскую семью, которая согласится на роль родителей девочки. Но они откажутся от сделки, когда услышат от вас имя Ибрагима.

– Ты мусульманин?

– Да, – ответил Энтони. Дальнейшие вопросы и ответы, касающиеся Ибрагима и религии, которую он исповедовал, вели в тупик, и Энтони сам дипломатично закрыл эту тему. – Здесь, как и в любом другом месте, жизнь ценится дороже всего, – продолжил он. – Но у меня родилась мысль. Сегодня я соглашаюсь на сомнительное предприятие, а завтра отказываюсь от него, и тут помочь могут только деньги. Человек втянется в торги и позабудет об опасности, если ему постепенно повышать ставку. Он будет думать только о завтрашнем дне, когда он в очередной раз поставит условие и пополнит свой лицевой счет. Или карман. Речь пойдет о незначительных суммах. Для европейца, – подчеркнул он.

Он встал, застегнул пуговицу на пиджаке и попрощался с новыми знакомыми, отчего-то наигранно вращая «несвежими» белками глаз.

– Решение ваших проблем потребует времени. Дайте мне пару дней. А вы тоже время даром не теряйте. Возьмите напрокат машину. Не могу посоветовать вам что-то неприметное. Даже в черной машине вы останетесь белыми, – сострил он. – Вы можете сэкономить на, скажем, «Мерседесе» 190-й серии. Здесь было немало такси именно этой серии. Может быть, вы отметили в аэропорту стойки нескольких прокатных фирм?

– Конечно, – подтвердил Нико.

– Эти компании имеют офисы и в городе. Я дам вам пару адресов.

– Спасибо. И – привет Вивьен.

– Как же без этого?..

Они арендовали не одну, а две машины: одну придется засветить в Фумбане, а на другой уходить к чадской границе. «Жертвой» стал «Мерседес-190» 1983 года выпуска. Машина не понравилась одному Каталину. Он пренебрежительно пнул в дверцу, тронутую коррозией в нижней половине.

– На этой раздолбайке нам колесить по всему Камеруну?..

– Мы же не на сафари приехали, – невозмутимо парировал Нико. – Если мы свернем в джунгли, для нас это будет означать провал. А эта машина – отличный вариант для городских и загородных дорог. Под «подолом» у нее 75-сильный двигатель…

– Ты говоришь так лишь потому, что у тебя такая же раздолбанная колымага, – перебил его Каталин. – Ты что, встаешь на защиту этого немецкого хлама?

– Почему бы и нет?..

Вторая машина – белый «Шевроле». Нико, изучив карту, решил оставить его в пятидесяти километрах от места основных действий.

Встреча с Энтони Яном произошла не через два дня, а на четвертый. Его развязно-подчеркнутый вид не претерпел изменений. Собственно, у него, на взгляд Нико, не было поводов к беспокойству. Он приехал на своем «Рено» вишневого цвета. Поздоровавшись взмахом руки через опущенное стекло, он сделал жест следовать за ним.

Они приехали в западный район столицы, населенный простыми людьми. Этот квартал был знаменит прежде всего церковью с ее особенностями воскресной мессы. Сегодня было воскресенье, богослужение, происходящее под местную музыку, подходило к концу. Энтони, прикурив сигарету, сказал:

– Терпение. Она сейчас освободится.

– Она?

– Я переоценил свои силы и не смог найти целую семью, – сделал он ударение. – Но вы сможете осчастливить одну женщину. Ее зовут Мэрион. Она согласилась на роль матери девочки. Вы сможете гарантировать ей безопасность?

– Мы рискуем в равной мере.

– Да, этот момент можно принять как… ручательство, – подобрал он точное определение, покивав головой. – Я также принял на себя ответственность и назвал ей сумму вознаграждения. Она согласилась работать за сто долларов в день. Вот она.

Музыкальная месса закончилась. Из ничем не примечательной церкви потянулись верующие – сплошь чернокожие и в массе своей – женщины. Они были одеты примерно одинаково кричаще, и Нико с недоумением перевел взгляд на Энтони.

– Вот она? – повторил он вслед за ним, но с вопрошающими интонациями. – Где? Может, ты говоришь о толпе?

– Она идет девятой. Ей двадцать два.

– Ты задавил меня цифрами. – Для Нико все женщины были на одно лицо и одного возраста. И первая, и пятая, и девятая. Именно девятая по счету отделилась от разрастающейся на глазах толпы и направилась, так показалось Нико, прямо к нему.

Он забрал свои слова обратно, едва как следует разглядел девушку, едва увидел ее улыбку и белоснежные зубы.

– Бонжур, – поздоровалась она, останавливаясь напротив Энтони и робко посматривая на Нико и его товарищей.

– Она ваша. – Энтони поманил за собой одного Нико. – Услуга за услугу, – сказал он. – Возможно, мне или моему близкому понадобится юридическая помощь в России.

– Можешь не продолжать, – подхватил адвокат. – Я твой должник.

– Хорошо. И последнее, что я могу сделать… для Вивьен, – с задержкой сказал он и передал Нико листок бумаги с номером телефона некоего Юсуфа Дари.

– Кто этот Юсуф Дари?

– Человек, которому нужны деньги, – доходчиво объяснил дипломат. – Он поможет вам на пограничном переходе с Чадом. Да и в самом Чаде вам без помощи не обойтись. За пределы Нджамены без специального пропуска МВД не сунешься. Правительство семь раз на неделе меняет решения. То откроет границы с Суданом и Тибести, то закроет. Здесь говорят: «Нужно быть представителем ООН, чтобы выезд из города разрешили». Позвони Юсуфу, когда увидишь пограничный мост из окна своей машины, и приготовь пять тысяч долларов. Удачи тебе, Нико.

Адвокат, глядя вслед пыльному облаку, в котором передвигался «Рено» посольского работника, прокомментировал:

– Он только прикидывался вторым, на самом деле он первый секретарь. Ты Мэрион? – спросил он у камерунки, не сдержавшей смешка.

– Да. А вы?

– Нико, – назвался адвокат, походивший на Индиану Джонса. Серая плотная рубашка, джинсы, ковбойская шляпа; не хватало револьвера и кнута. И представил товарищей: – Паша и Саша.