Тётушке Розмари пришлось настойчиво оторвать его пальцы от медной ручки и мягко направить в сторону библиотеки. Справившись с потрясением, она на редкость быстро обрела способность здраво соображать и даже приняла на себя командование прислугой. Случившееся, казалось, помогло ей преобразиться и отбросить в сторону вечные ужимки старой девы. Отдавая распоряжение приготовить для всех крепкий чай и подбросить в камин дров, Розмари Сатклифф почти что наслаждалась своей ролью заботливой сестры.

Грейс, сбегав наверх и убедившись, что малышка Полли крепко спит, вернулась к остальным и теперь сидела возле мужа, бесстрастно глядя на огонь и прислушиваясь к вою ветра, пленённого каминной трубой.

Потрясённые развернувшейся на их глазах трагедией, гости Матиаса Крэббса избегали смотреть на него. Однако вскоре ужас от произошедшего сменился возбуждением. Никто из присутствующих, за исключением Себастьяна Крэббса, никогда не сталкивался со смертью так близко, а тот факт, что с жизнью рассталась молодая, но плохо знакомая им девушка, которую все считали алчной охотницей за чужим состоянием, не мог заставить их испытывать глубокую скорбь.

Отойдя от шока, все принялись обсуждать случившееся: сначала тихо, вполголоса, затем всё более оживлённо. Запертые двери мастерской будто отгородили от них ту минуту, когда они стали свидетелями подлинной драмы – вторжения в мир живых той силы, что пожинает свою жатву вне соблюдения приличий и не повинуется никому из смертных. Теперь, спустя полчаса, сцена мучительной агонии в сознании каждого приобрела величественность и глубину, взбудоражив нервы и став напоминанием того, как сладостен и драгоценен каждый миг существования.

– …Сердце? Думаете, это сердечный приступ?

– Нет, нет! Это определённо реакция на какое-то вещество. Некоторые пряности способны вызвать сильнейшую аллергию, особенно…

– …молодая! Даже не верится!..

– Я до сих пор в себя прийти не могу! Полагаю, мне понадобится увеличенная доза моих капель, чтобы уснуть…

Матиас Крэббс всё это время неподвижно сидел в кресле, придвинутом поближе к каминному огню, куда его усадила тётушка Розмари. Горячий крепкий чай в его чашке оставался нетронутым, глаза были полуприкрыты морщинистыми потемневшими веками. Всегда прямая спина доблестного военного ссутулилась, голова мелко дрожала, и, заметив это, Вивиан испытала изумивший её прилив сострадания к деду.

Выбравшись из круга возбуждённо переговаривающихся гостей, она неслышно приблизилась к старому джентльмену и села рядом.

– Дедушка Матиас, – позвала она его негромко, сама не зная, что собирается ему сказать и услышит ли он её сейчас.

Крэббс так резко повернулся к ней, что Вивиан чуть не вскрикнула. Глаза его были сухими, каждая мышца лица напряжена до предела. Лоб усеивали капельки пота, сжатые в кулаки ладони лежали на коленях, подрагивая от волнения.

– Ты хорошая девушка, милая, хоть и имела глупость угодить в историю. Надо признать, Генри тоже не всегда следовал голосу разума. Благоразумие – удел посредственностей, – скрипуче, безжизненно произнёс он. – Но у тебя всё будет хорошо. Не сомневайся в этом и наберись терпения.

Крэббс ласково похлопал её по колену и, доверительно склонившись к ней, хотел ещё что-то сказать, но тут в библиотеку вошёл высокий рыжеволосый мужчина в массивных очках и с кожаным портфелем под мышкой.

– Инспектор полиции Джастин Оливер, сэр, – участливым и в то же время торжественным тоном объявил дворецкий Симмонс.

Выглядел инспектор слишком молодо для такой должности, но, присмотревшись, можно было заметить и цепкий профессиональный взгляд, каким он бессознательно окинул всех присутствующих в комнате, и глубокие морщины на высоком лбу. Из-за длинного носа и отливающих светлой медью волос было в нём что-то лисье, но в целом инспектор имел весьма приятную и располагающую наружность. За его спиной, в отдалении, продиктованном правилами приличия, замерли два констебля – невозмутимые, почти неотличимые друг от друга, именно они придавали всему происходящему пугающую достоверность. Все вдруг с болезненной остротой осознали, что в Гриффин-холле случилась трагедия, унёсшая жизнь молодой девушки.

– Я бы хотел узнать, что здесь произошло, – негромко сказал инспектор Оливер, и, прежде чем кто-либо успел произнести хоть слово, из кресла поднялся Матиас Крэббс.

– Здесь произошло убийство. Убита мисс Айрис Белфорт. И убийца всё ещё в этом доме, инспектор. Им является один из тех, кто находится сейчас в этой комнате.

***

Нужно отдать должное инспектору Оливеру – заявление Матиаса Крэббса никоим образом не удивило его. Он лишь деловито кивнул в ответ и сразу же, повернувшись к своим людям, принялся отдавать распоряжение.

Процедура осмотра тела и места преступления была рутиной для полицейских, частенько сталкивающихся с насилием и неприглядными сторонами человеческой натуры. Они без всяких сантиментов обсуждали между собой подробности случившегося, хоть и приглушив голоса из уважения к хозяину Гриффин-холла.

Поручив старшему констеблю Лэмбу – старательному, но не отличающемуся блеском, – записать показания прислуги, инспектор Оливер попросил всех, кроме Матиаса Крэббса, покинуть библиотеку и перейти в другое помещение. Младший констебль О’Нил отправился ненавязчиво присматривать за подозреваемыми.

Вопросы инспектора были толковы, тон уважителен. Мелким витиеватым почерком он записывал показания в толстом блокноте с синей обложкой, время от времени устремляя на Крэббса проницательный взгляд голубых глаз и поощрительно кивая.

Пока все остальные томились в гостиной, был выяснен ряд важных вопросов, имеющих первостепенное значение. Время происшествия, обстоятельства, сопутствующие трагедии и имена тех, кто присутствовал при этом печальном событии, обрисовали инспектору Оливеру общую картину. Полагаясь на опыт, он нисколько не сомневался, что молодая и, возможно, красивая (сейчас об этом в полной мере было сложно судить) девушка была отравлена.

Напоследок, сделав многозначительную паузу, инспектор посоветовал Матиасу Крэббсу выпить бокал подогретого виски и отправиться в постель.

– Завтра вас ожидает трудный день. Постарайтесь немного отдохнуть.

Старший Крэббс поморщился, словно оскорблённый участливым тоном полицейского.

– Не вправе вас задерживать, инспектор. Надеюсь, завтра вы сможете узнать об этом деле больше, – суховато ответил он, и Оливер отметил про себя, что тот относится к тем крепким джентльменам, которые не приемлют жалости.

***

Пока Оливер беседовал с Матиасом Крэббсом, тётушка Розмари дошла до крайней точки возмущения.

– Нет, вы слышали?! – громко вопрошала пожилая леди, ничуть не стесняясь присутствия в комнате младшего констебля О’Нила. – Мой брат только что заявил, что мы тут все – убийцы! И с чего бы, интересно, нам убивать эту несчастную девочку? Мы её даже не знали.

– А вы считаете, тётушка, что убивают исключительно близких знакомых? – с сарказмом поинтересовался Майкл Хоггарт, глядя на неё без улыбки.