постоянно в центре внимания, но предоставляют ребенку соответствующую свободу действий, не давая ему почувствовать, что он стоит особняком. Образы отцов, бегущих за велосипедами своих детей, чтобы защитить их от возможного падения, очаровательны и наглядно иллюстрируют весь процесс развития. Первые шаги, которые делает ребенок, происходят в непосредственной близости от протянутых рук, а не в объятиях чрезмерно заботливого, боязливого родителя (родителей).

4.5.5. Сепарация и индивидуация в безопасном окружении

При нормальном развитии попытки сепарации от первичного объекта не проходят совсем без тревоги. Но если родители включены в процесс воспитания положительным, доверительным и охранительным образом, у ребенка формируется безопасная привязанность и первые самостоятельные шаги не порождают чувства вины. Процесс сепарации вызывает у малыша и напряжение, и забаву, что мы можем наблюдать при игре в прятки, в которой дети практикуют это разделение. Определенная степень дискомфорта разлуки всегда наличествует, но такие переживания необязательно отрицательные. М. Малер (Mahler, 1975) считает, что некоторая напряженность необходима и способствует дальнейшему формированию личности (индивидуации). Если константность объекта неоптимальна, ребенок может утешаться углом одеяла или плюшевым медвежонком (переходный объект). Ребенок таким образом создает для себя промежуточную область между его внутренним миром и внешней реальностью. Это творческое решение остаться на время без конкретной матери, существующей отдельно, освободиться от нее, сохраняя при этом внутрипсихический баланс. Мы часто видим это, когда дети утомлены, встревожены или чувствуют себя одиноко. Переходный объект податлив, успокаивающий, он выбирается самим ребенком обычно на первом году жизни и действует как мостик в реальность. Он дарит мир и становится заменой отсутствующей матери. Используя переходный объект, малыш показывает, что он может и будет усваивать утешительный образ матери. Это признак того, что он находится на пути к автономии, поскольку это — один из внешних объектов, которые доступны его контролю. Согласно Ф. Гринекер (Greenacre, 1968; 1970; 1971), использование переходного объекта — это универсальный творческий акт, который постепенно исчезает из практики, когда ребенок обладает достаточными рефлексивными (символизирующими) способностями. Обычно этот момент приходится на начало латентного периода к семи годам.

4.5.6. Проблемное, нездоровое нарциссическое развитие

Нарушения развития возникают тогда, когда родители по тем или иным причинам не справляются со своими обязанностями по структурированию психики ребенка. Критическим фактором формирования перверсной организации личности может быть отказ от использования привычных паттернов детско-родительского взаимодействия. Изучая анамнез страдающих перверсией мужчин, я вновь и вновь встречала историю частично или полностью отсутствующего отца и доминирующей (в большинстве случаев симбиотической) матери. В отсутствии (положительного) партнера мужского пола мать может сосредоточиться на своем сыне не только из любви к нему, но и потому, что начинает особенно в нем нуждаться. Он наполняет пустоту ее жизни смыслом. В таком случае ребенок становится заменой отсутствующего или ненадежного супруга. В этом случае мать нарциссически нуждается в таком ребенке, чтобы заглушить свою боль, одиночество и эмоциональный голод. Ребенок смотрит в пустоту, но не узнает себя, а напротив — сталкивается с невыполнимой задачей отзеркаливания собственной матери. Ее пустота должна быть заполнена, а вожделения — исполнены. Когда это происходит, ребенок нарциссически катектируется матерью, в то время как для корректного развития необходима иная ситуация: мать должна быть нарциссическим объектом для ребенка. Ему не удается ни сепарироваться от матери, ни продолжить процесс индивидуации. В результате границы стираются, а следовательно, развитие собственного Я нарушается. Большая часть желаний и потребностей ребенка на самом деле будет исходить от матери. Ребенок еще не научился вычленять собственное Я и отличать его от матери, так как она вознаграждала его любовью в ответ на его внимание, одновременно игнорируя пренебрегая и отвергая его, когда он требовал внимания с ее стороны. Мать не отражала и не подпитывала его психологически. Отец либо отсутствовал, либо не оказался подходящей ролевой моделью для сына. И уже повзрослев, сын так и не смог выделять и дифференцировать собственные аффекты, так как не научился этому от своих родителей. В его Вселенной всегда существовало только влияние матери, из чего развилось мучительное чувство пустоты, напряжения и беспокойства. У него сформировалось «ложное Я», в понятиях Д. Винникотта (Winnicott, 1953), — маска всемогущего, отождествляемого с родителем ребенка, у которого всегда должны быть крепкие плечи (на которых будет восседать мать). Но его собственное отщепленное и расколотое Эго истощено и переполнено неистовой яростью, словно вулкан перед извержением. Никто не разъяснил ему его желаний и вожделений, потому что они никогда не заслуживали внимания. Многое из того, что он воспринимает, переживается просто как (физическое) напряжение, которое вызывает беспокойство и которое каким-то образом должно быть снято как можно скорее. В отсутствие других копинг-стратегий сексуализация неприятного напряжения — это единственный способ, доступный такому «ребенку». Мастурбация — это единственное, что он может делать независимо от своей матери. Его фантазии принадлежат только ему. Он испытывает тайное удовольствие и удовлетворение от этой деятельности. Сексуализация неприятного напряжения в таких случаях начинается еще до достижения полового созревания. Позже такие мужчины предпочтут сиюминутное расслабление взамен доверительным долгосрочным отношениям с женщиной. Отношения с женщинами обычно переживаются ими как ограничивающие их свободу, складывающиеся по тому же шаблону, который остался от опыта взаимодействия с матерью. Такой мужчина интернализует свою мать не как эмоционально теплый образ, но как требовательную, жадную и ненасытную женщину, которая пугает его и делает импотентом. Для него женщины стали угрожающими объектами, но они же, в связи с решительной попыткой преодолеть его страх кастрации превращаются для него в средство. Если отношения и существуют, то в основном являются краткосрочными. За первоначальным увлечением быстро следует разочарование. Надежда на теплый объект любви, который делает его совершенно счастливым, быстро рушится, потому что некогда желанные отношения постоянно заставляют вспоминать кастрирующую, истощающую мать. Независимо от того, как часто он пытается найти нового партнера, негативная интернализованная материнская репрезентация продолжает преследовать его. Это мешает ему освободиться от ужасающих образов своей юности.

4.5.7. Сепарация и индивидуация в небезопасном окружении

Когда ребенок растет в небезопасном, сбивающем с толку, чрезмерно возбуждающем или интрузивном семейном окружении, процесс сепарации может протекать с трудом, если вообще начнется. Процесс отделения от «катексиса» интрузивной, симбиотической родительской фигуры сопровождается амбивалентностью и конфликтами. Каждая попытка автономии воспринимается и переживается как предательство. Это небезопасная, запутанная ситуация для малыша, из которой он не может выбраться без посторонней помощи. Она порождает чувство вины и страха. В отсутствие (сильного) отца, который освобождает сына от (диадной) связи с матерью, ребенок может, среди прочего, искать убежища в переходном объекте (ПО).