— Спокойно, парни. Быстро сложили оружие и медленно поползли наружу. Любое резкое движение будет означать вашу немедленную смерть. Предлагаю долго не раздумывать, а то я могу устать ждать. Это будет не в вашу пользу. Оружие, я сказал, оставили на месте. Выползаем. Вперед! Быстро, я говорю!

Однако его команда была выполнена не сразу. Бандиты сначала пытались было сообразить, что их ждет впереди. Но тут вовремя сориентировался старший лейтенант Соколовский, слышавший слова командира по связи. Не зря он получал вдобавок к военному еще одно образование, стал и психологом. Психология помогала ему лучше понимать даже противника.

Поэтому Рюрик без долгих размышлений дал еще одну длинную очередь в стену позади бандитов. Солдат сразу присоединился к старшему лейтенанту, поступил точно так же.

Эти очереди оказались весьма своевременными. Только после них бандиты оставили оружие в галерее и поползли вперед, в сторону командира разведывательной роты.

При этом сам Ибрагим Владимирович очень внимательно следил за руками бандитов. Он хорошо помнил случай, который разбирался на оперативке еще в батальоне, где старший лейтенант проходил постоянную службу. Тогда обсуждался как прецедент случай, приключившийся все в той же Сирии.

Сотрудники российской военной полиции под стволами автоматов принудили к сдаче трех бандитов. Эти негодяи вылезли из развалин дома, а потом один из них взорвал перед собой гранату «Ф-1», в результате чего трое наших военных полицейских получили ранения, несовместимые с жизнью, как сухо говорилось в письме, полученном штабом для обсуждения. Что стало с самим бандитом и его сотоварищами, в этом документе не уточнялось.

Такие вот трагические случаи разбирались на оперативках постоянно, чтобы спецназовцы знали, на что бандиты бывают способны. Крушинин это письмо хорошо помнил. Знал он и то, что имеет дело с бандитами, пришедшими как раз оттуда, из Сирии. Поэтому старший лейтенант внимательно смотрел за бандитскими руками, особенно когда им пришлось ползти боком, огибая убитого гиганта со сломанными ушными раковинами.

Когда до выхода из лаза оставалось около полуметра, командир роты приказал суровым, не терпящим неповиновения голосом:

— Выбираемся по одному! Первый вылезает, второй ждет моего распоряжения.

Первый бандит выбрался из тоннеля и сразу же получил крепкий удар глушителем в печень. Такое угощение заставило его согнуться в три погибели, не позволило выпрямиться в полный рост.

— Не прикидывайся, удар был не сильный, — сказал Ибрагим Владимирович и рывком за шиворот заставил бандита выпрямиться, хотя тому очень хотелось зажать печень двумя руками и так застыть.

Командир роты тут же вытащил у него из подсумка две гранаты «Ф-1», отобрал нож вместе с ножнами и пистолет с кобурой. Все это хозяйство висело на одном ремне. После этого Крушинин защелкнул на запястьях бандита наручники и швырнул его по коридору в сторону приближающихся солдат первого взвода.

Эти парни по связи слышали разговор своего командира с бандитами и поспешили ему на помощь. Но шли они при этом так тихо, что сам старший лейтенант Крушинин увидел их только в последний момент, да и то лишь по включенным фонарям.

Бандит вылетел из рук старшего лейтенанта, пытался устоять на ногах, но не сумел и упал прямо в солдатские объятия. Но особой нежностью и заботливостью эти ребята не отличались, готовы были применять не только кулаки, но и приклады своих автоматов.

Со вторым бандитом вопрос решился еще проще. Рюрик просто прополз по проходу вплотную к этому типу. Тот, возможно, и слышал за спиной шум, но не решался на него среагировать, пока глушитель довольно сильно не ткнул его в задницу.

Бандит ойкнул, но тут же услышал приказ старшего лейтенанта Крушинина, снова включившего тактический фонарь:

— Ползи вперед, на выход!

Бандит послушно выбрался из тоннеля. Еще через несколько секунд солдаты, уже стоящие рядом, полностью разоружили его и увели обоих.

— Куда их? — уже от колодца спросил по связи младший сержант, командир первого отделения первого взвода. — К следакам отправить?

— Подожди, мы сначала сами их допросим. Потом можно будет и следакам передать.

Из низкого прохода выбрался старший лейтенант Соколовский.

— Рюрик, твои клиенты, ты их и допрашивай, — сказал ему командир роты. — Узнай, где сидит эмир и что этим фруктам здесь нужно было. Спроси сразу, далеко ли до большой пещеры. Они сами могут про нее умолчать. Ты говори так, будто уже знаешь.

— Я понял тебя, командир. Сейчас обработаю этих молодцов по полной программе.

Сам командир роты двинулся назад и остановился около перехода в другую галерею. Там его уже дожидался лейтенант Кротов с солдатом своего взвода. Фонари были выключены, но Кротов и в темноте видел неплохо.

— Командир, там есть боковое ответвление и поворот в конце коридора. И там, и там находятся колодцы. Оба заминированы. Мины мы дезактивировали, — доложил Крушинину командир взвода саперов.

— Куда двинуть предлагаешь?

— Затрудняюсь решить. И там, и там есть следы. Проходили большие группы, никак не меньше десятка человек. Но сапер уже был, похоже, другой. Вернее сказать, два других, разных сапера.

— Откуда у тебя взялось такое вот понимание?

— Он самоделки не так ставит, хотя сами они изготовлены тем же производителем, народным умельцем. Хитрости все старые. Новым его, похоже, просто не научили. Не успели этого сделать. Правда, при установке самодельных взрывных устройств разница бросается в глаза. А на дальнем повороте третий сапер работал. Там растяжка уже по верхнему краю самого колодца проходит. Труднее бывает искать, когда по-разному ставят. Но у меня такое мнение сложилось, что бандиты тремя путями и тремя группами в одно и то же место шли. Все дороги ведут в Рим, — закончил лейтенант Кротов старинной латинской поговоркой.

— Узнаем у пленников, — ответил командир роты. — Рюрик, ты как? Допрос закончил?

На время разговора с бандитами командир первого взвода, видимо, отключил связь, поэтому не слышал теперь командира роты. Однако солдаты, наверное, подсказали старшему лейтенанту Соколовскому, что его вызывает Крушинин.

Он сразу включил связь и проговорил:

— Извини, командир, я как-то нечаянно кнопку на КРУСе нажал. Видимо, когда ползал.

Анчар никак на это не отреагировал, хотя всегда требовал, чтобы связь оставалась включенной у всего личного состава роты. Он даже представил, как Соколовский покраснел при этих своих словах. Рюрик вообще отличался этим.

Однако еще Юлий Цезарь предпочитал брать в свои легионы солдат, которые легко краснели, и избегал тех, кто бледнел. Великий римский полководец считал бледность признаком трусости, а умение краснеть — преддверием отваги.

Но еще Крушинин знал стеснительность старшего лейтенанта. Это самое качество, видимо, и заставило его будто бы нечаянно нажать кнопку отключения связи перед допросом. Но заострять на этом внимание Ибрагим Владимирович не хотел.