Минк гневно взглянула на нее:

– Я не собираюсь быть такой, как Золушка!

– Вам уже двадцать семь лет, а вы все еще не замужем. Останетесь Спящей красавицей или умрете старой девой.

– Не хочу быть Спящей красавицей, но и муж мне не нужен, – объявила принцесса с недовольным видом.

Пуки скрестила руки на груди:

– Тогда будете Белоснежкой.

– Скорее, одним из семи гномов. Ладно, давай посмотрим пироги с голубятиной.

Служанка застыла на месте:

– Мэм, вам не нужно на них смотреть.

– Я просто собираюсь проверить их перед тем, как мы отправимся на пикник, – сказала принцесса, глядя в сторону кладовой.

Пуки подбоченилась:

– Я уже сказала вам, мэм, что в этом нет никакой нужды. Лучше выберите подходящие серьги.

– Уже решила, какие надену. – Минк внимательно смотрела на служанку. – Так что не так с голубиными пирогами?

– Ничего, мэм, – покачала головой Пуки. – Они очень, очень красивые. – Внезапно она подняла глаза на хозяйку. Их взгляды встретились. – И если бы даже эти пироги были столь же уродливыми, как миссис Бутс, вы с этим все равно ничего не сделаете: через час, даже немного раньше, нам надо выходить, а я еще должна помочь вам одеться и уложить волосы.

Минк направилась в сторону кладовой, но служанка встала на ее пути. Принцесса метнулась вправо, но Пуки преградила ей дорогу. Минк попыталась проскочить слева, но служанка опять ее опередила.

– Не так уж мне интересно на них смотреть, – заявила принцесса и с мрачным видом медленно направилась к лестнице.

Внезапно Минк повернулась и обежала кухонный стол. Одураченная служанка бросилась следом. Но принцесса достигла кладовой первая и теперь стояла, склонив голову набок, в раздумье глядя на гору выпечки, вздымавшейся, подобно морской волне.

Пуки приготовила пироги накануне по рецепту, полученному от Элис Кокл, которая занесла ей мешок муки и тут же выскочила по своим делам. Затем у черного хода появился Пайк, рассыльный мясника, доставивший птиц. Пуки разложила тушки на кухонном столе в ряд, розовыми ножками вверх. Ощипав и опалив голубей, она извлекла их жалкие внутренности, обрезала ноги, крылья и шеи, подготовив для тушения. Положив гусиные потроха и по кусочку говядины на дно формы для каждого пирога, Пуки поместила туда голубей вместе с бульоном, добавила острого томатного соуса, положила вареные яйца во все формы, кроме одной, налила в каждую по стакану портвейна. Накрыв кушанье слоями сдобного теста, она подровняла края и водрузила в центре каждого пирога розу из масла и муки, в которую воткнула голубиные лапки с растопыренными пальцами.

Минк не сразу обрела дар речи.

– Почему в одном пироге только три лапки? – спросила она.

Служанка заглянула через плечо принцессы:

– Он для генерала, мэм. Его дворецкий велел сделать один пирог без яиц, поскольку хозяин их не ест, а чтобы отличить его от других, воткнуть меньше лапок. Видимо, они так делают каждый год.

Принцесса продолжала рассматривать пироги:

– Не выношу этого человека. Он как будто забывает, что женат. – Минк оглядела кладовую. – У нас какое-то изобилие водяного кресса.

Служанка застыла на месте. Обратив свои темные глаза в сторону хозяйки, она проглотила комок в горле.

– Сейчас для него самый сезон, – сказала Пуки ровным голосом и быстро вышла из кладовой.

* * *

Уложив волосы в пышный шиньон, что сделало ее еще выше, Минк вышла из Чащобного дома. На ней были украшения из бирюзы, жакет густого коричневого цвета с высоким воротником и юбка в тон ему, обтягивающая бедра и расширяющаяся от коленей, как диктовала мода. Следом двигалась Пуки, в шапочке и новом черном платье из мериносовой шерсти с воротником, манжетами и белым передником. Они шли молча, принцесса уже жалела, что согласилась пойти на пикник, и причиной тому было содержимое корзинки Пуки, выглядевшее не слишком презентабельно. К тому же Минк знала, что вряд ли кто с ней заговорит, кроме трех пригласивших ее леди. Никто из остальных обитателей дворца даже не пытался с ней познакомиться.

В конце концов они нашли Прудовой сад, разбитый еще во времена Вильгельма и Марии. Его составляли небольшие участки за высокими изгородями для защиты экзотических растений после их переноса из оранжерей. Минк сразу же обнаружила участников пикника там, где они могли уединиться, не боясь, что их кто-то побеспокоит. Часть из них стояла, сбившись в кучки, иные восседали в креслах-каталках, а многие сидели на ковриках посреди лужайки. Несколько импровизированных столов были накрыты белым полотном, а на них аккуратно расставлены серебряные тарелки и блюда с кусками баранины и говядины, пироги с телятиной и крольчатиной, омары, яблочные трайфлы, сливовые запеканки и швейцарский пудинг. С одной стороны стоял серебряный титан для приготовления чая, с другой – бутылки шерри, кларета, пива, лимонада и содовой воды. Сзади расположились в ряд невозмутимые дворецкие, держа по швам руки в белых перчатках. Многие из них только что заключили пари: кто из обитателей дворца опозорится больше других.

Принцесса подошла ближе, выискивая трех леди, которые нанесли ей визит. Она заметила, как много глаз устремлено на нее и какое множество голов склоняется друг к другу, чтобы шепотом обменяться сплетнями. Минк уже подумывала, не пора ли ей удалиться, когда встретилась взглядом с леди Монфор-Бебб и та жестом пригласила ее занять место рядом с ней и графиней.

– Присаживайтесь, принцесса, – сказала леди Монфор-Бебб, улыбаясь. – Всегда предпочтительно располагаться не на земле, а повыше: гораздо лучше видно, что происходит. Мы не хотим пропустить ничего интересного. В прошлом году, например, подрались священник с органистом. – Она оглядела графиню с ног до головы. – А о том, как вели себя некоторые, вообще лучше забыть.

Леди Бессингтон теребила в руках ленточки своего вдовьего капора.

– Никто ни о чем и не вспомнил бы, не касайся некоторые без конца этой темы, – парировала она. – Я упала со стула только потому, что в шерри было что-то подмешано. Кто его знает, что торговец туда добавил. Я весь следующий день провела в постели.

Леди Монфор-Бебб поджала губы:

– Я полагаю, в этом году вы полностью исключили шерри из своего рациона? Мы пытались поставить вас на ноги, но вы буквально бились в конвульсиях от смеха. Будьте уверены: никому, кроме вас, не было весело, разве что дворецкому, который видел, как вы упали. Это зрелище показалось ему таким смешным, что он рухнул спиной в клумбу. Бедняга тогда сломал ногу. – Она отвернулась и сердито добавила: – Это не имело бы никакого значения, но дворецкий-то был мой.

– У меня нет ни малейшей тяги к шерри, – сухо сказала графиня, прижав к коленям руки в черных перчатках. Она поднялась со стула и бросила взгляд в сторону накрытых столов. – Пойду отведаю кларета.

Принцессе тоже захотелось немного выпить, и она, поддавшись этому желанию, вернулась на свое место с тремя бокалами. Сев рядом с графиней, Минк предложила один ей.