– Я хотела бы поблагодарить вас за то, что вы укрыли от полиции мою служанку, – сказала принцесса, когда она поравнялась с доктором. – Большинство людей при подобных обстоятельствах не захотели бы иметь с ней ничего общего.

– Насколько я понимаю, она вам очень дорога. У всех из нас есть слабости.

Принцесса опустила глаза:

– Любить непросто: все, к кому привязываешься, так и норовят вас покинуть.

Доктор Хендерсон помолчал немного.

– Если бы мне посчастливилось завоевать расположение любимой, я никогда не отпустил бы ее от себя, – произнес он, вглядываясь в лицо Минк и пытаясь угадать, какие чувства пробудили у девушки его слова. Потом терапевт добавил: – Правда, я не уверен, что она сочтет меня достойным ее.

Они оба отвели глаза в сторону.

– Я должен извиниться за свое поведение на балу, – кашлянув, сказал Хендерсон. – Вы были такой очаровательной Джульеттой, а я вам испортил весь вечер. Мой учитель танцев сказал, что женщина едва ли простит человека, который выставил ее на балу в смешном виде. Боюсь, он был прав.

Принцесса посмотрела на него и вздернула подбородок:

– Отвечу вам, доктор, словами Капулетти: «Нет, что вы, сядьте, где уж нам плясать!»[62]

– Вы, вероятно, правы, – сказал Хендерсон и опустил глаза. Сделав шаг назад, он пожелал ей приятного дня и, понурив голову, продолжил свой путь к дворцу.

И тогда, глядя доктору вслед, Минк внезапно поняла, что ее сердце принадлежит ему.

– Доктор Хендерсон! – крикнула она, догоняя его быстрым шагом.

Тот остановился и оглянулся.

– Я хотела спросить, не могли бы вы поучить меня ездить на велосипеде? Собираюсь его купить.

И столько нежности прозвучало в ее словах, что они долго стояли молча, не в силах отвести друг от друга глаз.

К тому времени как они закончили прогулку, наступил вечер. Когда Хендерсон провожал Минк домой, она услышала, что компания экскурсантов, покидающая «Королевский герб», горланит песню о домашнем пудинге. Принцесса запрокинула голову, посмотрела на звезды, кое-где скрытые за облаками, и ей почудилось, что все небо усыпано алмазами.

Последние ордера на вселение в апартаменты дворца Хэмптон-Корт были выданы в 1980‑е годы. Два жильца, получившие свои квартиры по королевской милости, все еще обитают здесь, так же как и многочисленный дворцовый персонал, включая хранительницу виноградника, женщину.

Выражение признательности

Никогда доброта незнакомых людей не бывает столь важна, как при написании романа о таинственном убийстве в Викторианскую эпоху. Когда у меня впервые возник замысел этой книги, я жила на Ближнем Востоке и отправляла по электронной почте вопросы Джону Шифу, историку из Хэмптона. Он очень любезно и быстро присылал мне ответы, один из них даже в канун Рождества, когда я оторвала его от приготовления индейки. Чувствую себя в долгу перед этим джентльменом, о чем и сочла необходимым написать. Многие другие эксперты также потратили немало времени и усилий, отвечая на мои вопросы. Я особенно благодарна профессору Джеймсу К. Уортону, доктору Брайану Парсонсу, доктору Дэниелу Грею и профессору Аластеру Брюсу, кавалеру ордена Британской империи. Я признательна покойному Эрнесту Лоу за его описание дворца, а также историку Саре Е. Паркер, знатоку милостей, дарованных королевой. Я благодарна персоналу дворца за великодушие, проявленное ко мне, когда я вела свои изыскания в Рыбном дворе и во время многочисленных последующих визитов. Особую благодарность я хотела бы выразить Джиллиану Коксу, Энтони Булдингу и больше всех Иэну Франклину – он настоящее чудо. Выражаю сердечную признательность издательству «Даблдей», в особенности моему редактору Элисон Каллахан и, конечно же, моему замечательному агенту Грейн Фокс. В заключение мне хотелось бы с благодарностью упомянуть Британскую библиотеку и библиотеку «Уэллком» – не только за книжные собрания, но и за их горячие булочки.