…не сейчас.

Дорога свернула вправо. Склон горы исчез позади. С обеих сторон потянулись виноградники, перемежаемые рощицами деревьев, низкорослых и кудрявых. Местами рощи подступали к самой дороге. Далеко ли до города? Она уже хотела спросить об этом у Каджар-хабиба, когда меж деревьев ей почудилось движение. Ну да, вон опять… Животное? Мобиль? Откуда в этой глуши мобиль? Наконец удалось разглядеть: поджарое, сухое тело, треугольник мощных задних лап и мясистого хвоста, «лебединая» шея…

– Эй, вы, стойте! Стойте, говорю! Опустите паланкин!

Толстяк с изумлением воззрился на хабиб-ханум. Но вспомнил, кто здесь главный, а заодно – о своих обязанностях переводчика. Караван встал. Паланкин опустили на землю, и доктор ван Фрассен с проворством девчонки выскочила наружу, обойдясь без «живых ступеней».

– Фрида! Девочка моя!

Она шагнула к обочине. Мигом позже химера выскочила на прогалину – и быстрей ветра устремилась к каравану. За спиной Регины рассыпался нестройный хор изумления. «Еще бы! – гордость бурлила в крови „солнца врачей“. – Выставьте на дистанцию Фриду и ваших скакунов! Я буду знать, на кого делать ставки…»

– Дарган!

– Кайсун-дарган!

– Фрида! Живая…

Сейчас ей было все равно, как она выглядит со стороны – безумная чужестранка, с умилением протягивающая руки навстречу ящеру. А Фрида и не думала сбавлять скорость. Словно собралась в порыве чувств с разбегу броситься на шею любимой хозяйке.

– Фрида, стой! Зашибешь, дурища…

Целофузис прибавил ходу.

– Стой! Я кому сказала?! Стоять!!!

Регина ухватилась за ментальный поводок – и вспомнила: поводок оборван! У нее нет прямого контакта с Фридой. Паузы химере хватило, чтобы пронестись мимо хозяйки, обдав ту горячим ветром. О, Фрида действительно кинулась на шею – ближайшему рабу-погонщику. Узкая морда «клюнула» несчастного; горло его расцвело жуткой алой розой. Хрипя, раб упал на колени. Пыль перед ним превращалась в темно-бурую лужу. А целофузис, не мешкая ни секунды, уже атаковал новую жертву.

– Нет, Фрида! Назад!

Химера не понимала команд. Не желала подчиняться. Для нее битва у посольства не закончилась. Кругом враги. Вот они – наконец-то. Врагов надо убивать. Хозяйку надо спасать. Убивать – можно. Нужно. Необходимо. Хозяйка разрешила.

Демон насилия – вот кем была сейчас Фрида.

Каджар-хабиба спас страх. Видя летящую на него смерть, толстяк рухнул на спину, закрыв лицо руками. Двуколка перевернулась; бесясь, заржал мул. Клыки химеры щелкнули над скопцом, не найдя вожделенной глотки. Взмах когтистой лапы – чья-то лошадь шарахнулась, сбросив всадника, заплясала с распоротым боком. Рев верблюда – Регина не знала, что верблюды так громко, так дико ревут. Рык ящера – Регина не знала, что Фрида умеет так рычать.

А еще она не знала, как справиться с поводком.

Окажись на месте целофузиса барс, не говоря уже о горале – все решилось бы намного проще. Восстановить поводок – дело секунд. Но только не в случае с ящером: слишком мал мозг, слишком первобытны инстинкты. В их простоте – их сила: попробуй, перешиби! Успев хлебнуть свободы, химера отчаянно сопротивлялась. Она-то точно знала, что делать. А хозяйка ей мешала! Верность против покорности, и верность побеждала. Поводок тянулся от Регины к химере, внедряясь в мозг Фриды – медленно, слишком медленно…

Второй всадник успел взмахнуть саблей, защищаясь. Фрида подпрыгнула, зубы ее с хрустом вонзились в плечо шадруванца. Тот вывалился из седла, и сверху на жертву обрушился ящер: прижал к земле, впился когтями, разинул пасть.

Поводок набрал силу.

– Нельзя! Назад!

Кому она кричала? Фриде? Всадникам с пиками, окружавшим химеру?

– Стоять! Всем стоять!

Всадники все поняли верно. Госпожа кричит? – конечно, от страха. Убить даргана, и госпожа успокоится. Сейчас они поднимут Фриду на пики… Это было жестоко, но ни на что другое у Регины не осталось времени. Властный импульс ворвался в мозг химеры, блокируя двигательные центры. Фрида свалилась, как подкошенная, рядом с раненым. Доктор ван Фрассен метнулась к химере, едва не угодив под копыта; упала сверху, накрывая собой. Сейчас ей в спину вонзится жало копья…

Смерть медлила. Вокруг ржали и фыркали лошади, вопили люди. Басовым контрапунктом ревели верблюды. Регина осторожно повернула голову. Всадники гарцевали шагах в семи, не решаясь приблизиться. Пики – наизготовку, на лицах – растерянность. Безумная чужачка закрыла собой даргана! Что делать? Кого казнить?! Из-под перевернутой двуколки выбрался Каджар-хабиб. Перепуганный насмерть, весь в пыли, но в целом невредимый.

– Переведите им: пусть отъедут назад! И не вздумают нападать на зверя! Я сама с ним справлюсь. Да, займитесь ранеными. Инструменты и перевязочные материалы у вас, надеюсь, с собой?

Толстяк тупо кивнул. Чувствовалось, что из инструментов у него только кромешный ужас, а кивает он просто так.

– Переводите, идиот!

Икая через слово, Каджар-хабиб заговорил. Всадники сдавать назад не спешили. Когда толстяк замолчал, один из них что-то крикнул в ответ.

– Они боятся, что вы не справитесь.

– Не их забота…

Фрида шевелилась под ней. Тело химеры вспучивалось и опадало, как тесто. Регина ощутила под рукой шерсть – и поднялась на ноги.

– Пусть посмотрят сами – и успокоятся.

На дороге лежала коза – темно-рыжая, с белыми «чулочками». Дрожа всем телом, коза безуспешно пыталась встать. Ноги ее не держали, встать не получалось. Меж всадниками пронесся вздох восхищения.

– Опасности больше нет. Или вы собираетесь воевать с несчастной козой?

– Воины говорят: вы – великая чародейка! Они умоляют не превращать их в козлов и баранов. Они полностью в вашей власти…

– В козлов? Надо подумать…

Регину разбирал нервный смех. Она взглянула на труп раба с разорванным горлом – и чуть не подавилась этим смехом.

– Займитесь ранеными. Вам помочь?

– Нет-нет, моя госпожа! Я сам!

– Как закончите – скажете. Пусть раненых отвезут обратно. И убитого – тоже.

Было трудно поднять вздрагивающую химеру на руки. Было трудно разместиться вместе с ней в паланкине. Трудно и тесно. Ничего, удалось. Всю оставшуюся дорогу Фрида дремала, тычась носом в ладонь хозяйки. Простила, надеялась Регина. Только бы простила…

Разгрузка каравана не потребовала ее участия. Каджар-хабиб взял все на себя. В посольстве Регину встретила Матильда Клауберг. Первое, что сделала комиссарша – сгребла доктора ван Фрассен в могучие объятья и разрыдалась. Регине даже пришлось ее утешать. Видеть слезы на щеках железной Матильды? – нет уж, увольте! Необъяснимый кураж играл в крови, кружа голову. После такого куража лежат пластом неделю, и больше. Но это потом, и хватит об этом. Заперев Фриду в каморке и велев госпоже Клауберг озаботиться скорой ветеринарной помощью, Регина сразу отправилась к господину послу. Если нас ищут, то примут и замарашкой. А если нас не ищут, то горе всем дипломатам Ойкумены!