Эх, найти бы эту леди…

В дверь небрежно постучали. Аня едва успела спрятать сережку, как в комнату ввалился Герман. Глаза его возбужденно блестели. Анна поняла, что парень здорово набрался.

– Ну, как продвигаются дела у нашей принцессы черной магии? Всех уже заколдовала? – поинтересовался он, не скрывая насмешки.

– Я не занимаюсь колдовством, – резко сказала Анна. – Неужели не можешь придумать ничего умнее?

– Прошу прощения, – воскликнул Герман, сложив ладони вместе на уровне груди. – Просто мне ни разу не приходилось видеть живую ведьму. Слушай, может, научишь меня парочке приемов?

– А что именно тебя интересует? – с любопытством спросила Анна.

– О, конечно же, деньги! – цинично рассмеялся Герман. – Папочка наверняка уже успел поделиться с тобой моими проблемами.

– Разве у твоего отца денег недостаточно? – Аня прикинулась удивленной.

– Так то у отца! – хохотнул он. – Мне он выдает только на карманные расходы, как пятикласснику. Воспитывает, понимаешь.

– Слушай, тебе не надоело? – поинтересовалась Анна.

– Что? – не понял парень.

– Ну, комедию передо мной ломать?

– А кто сказал, что я притворяюсь? – продолжал упорствовать Герман.

– Так видно же.

– Ничего тебе не видно. Тоже мне, пифия, – неожиданно окрысился он. – Можно подумать, я не вижу, что ты уже на меня всех собак повесила. Не сегодня-завтра заявишь отцу, что я всех его друзей уничтожил, а теперь сплю и вижу, как бы его самого на тот свет отправить.

– Долго думал?

– О чем?

– Ну вот об этом? Почему ты решил, что я повешу всех собак именно на тебя?

– А то как же? У меня же и репутация подмоченная, и мотивчик налицо. Да не смотри ты на меня своими глазами праведницы! Не суй мне в нос свою добропорядочность! Да, я себе нравлюсь. Я много чего повидал и не всегда делал все по правилам. Но у меня по крайней мере хватает смелости не прятать свое истинное лицо. А вот ты – другое дело! Ну, признайся, ты же меня на дух не переносишь! Что, слабо? Можешь не говорить. Я и так вижу.

Анна посмотрела на Германа. Он с трудом держал себя в руках. Его черные глаза сверкали гневом, уголок губ кривила усмешка, похожая на гримасу.

– Ты не можешь видеть то, что не существует в природе, – мрачно проговорила Анна. – Я вполне тебя переношу. Но мне кажется, ты становишься до отвращения занудным, когда старательно строишь из себя трудного ребенка. Твои поступки порой идиотские, порой оскорбительные, но меня они мало трогают. Нравится тебе эта игра – флаг тебе в руки. Я ясно выразилась?

– Более чем… – Герман взглянул на нее с интересом. – Ну ты и штучка! Отбрила только так, и при этом ни одного грубого слова. Долго тренировалась?

– Всю жизнь. Что-нибудь еще?

– Да нет. На сегодня, пожалуй, с меня достаточно впечатлений. Так что я пойду. – Он повернулся и протопал к выходу.

– Послушай, – окликнула его Анна уже на пороге.

– Что?

– Когда ты не кривляешься и не строишь из себя мачо, то производишь впечатление вполне симпатичного парня. Почему вы не ладите с отцом?

Герман криво усмехнулся и ответил:

– Если хочешь получить ответ на этот вопрос, то поехали завтра вместе со мной. Сама и разберешься.

– Куда это?

– На экскурсию. Посмотришь на папашкину ферму. Очень впечатляет. Поедешь?

– Хорошо, – кивнула Анна.

– Вот и ладно.

Он махнул на прощание рукой и вышел. Анна пожала плечами и принялась готовиться ко сну, размышляя о том, что некоторые мужчины, словно нарочно, стараются казаться хуже, чем они есть на самом деле. Нет, Герман, конечно, не ангел, но и не дьявол, каким хочет казаться.

Она улеглась на широкую кровать и укуталась поплотнее в одеяло. Она никак не могла согреться. Холод с улицы каким-то образом проникал в хорошо отапливаемое помещение, и она все время мерзла. Наконец Ане удалось немного согреться, она закрыла глаза, но сон все не шел.

Анна лежала с закрытыми глазами и прислушивалась к тишине. Должно быть, она все же задремала, и разбудило ее странное ощущение, что кто-то щекочет ее за ногу. Сначала Аня решила, что ей показалось, но ощущение не проходило. Что за ерунда? Вроде бы кошек в доме нет… А вдруг это мышь? Или, что еще хуже, крыса?

Аня боялась открыть глаза, чтобы посмотреть, что же там ползет по ее ноге. Она чувствовала, как это что-то подбирается все выше. Вот уже оно на бедре, на талии. Что-то холодное и скользкое коснулось ее кожи. Анна тихонько вскрикнула и, вытаращив глаза, уставилась на то место, где должна была находиться эта гадость.

Поначалу ей показалось, что по ней ползает огромный паук. Он был невероятных, просто гигантских размеров. Его толстые, узловатые лапы противно шевелились. Существо нисколько не испугалось того, что девушка проснулась и зашевелилась, и упорно продвигалось все выше, подбираясь к ее груди.

Анну парализовал страх, она почувствовала, как холодный комок застрял где-то в горле, теперь она даже пискнуть не смела, только прерывисто дышала, как испуганное животное. В ее животе образовалась странная сосущая пустота.

Тварь неуклонно подбиралась к ее горлу. Все так же шевеля своими щупальцами, она вползла в полосу лунного света…

Аня почувствовала: еще немного и она сойдет с ума.

«Этого не может быть на самом деле, – убеждала она себя, – это сон! Тебе просто кажется!»

Но она понимала, что все это ерунда. Вот она, прямо перед ней, совершенно реальная… Только одно «но»: в реальности отрубленная человеческая кисть не может двигаться сама по себе!

Анна наконец-то закричала. Точнее, это было похоже на визг и вой одновременно. Преодолевая отвращение, она схватила шевелящую пальцами руку, ощутив противную скользкую поверхность гниющей плоти, отодрала ее от простыни и швырнула подальше от кровати. Раздался шлепок, а затем тихий шорох, похожий на топот крошечных лапок по паркету. Анна, опасаясь, что эта мерзость вновь вскарабкается на кровать, спрыгнула на пол с другой стороны и метнулась к выключателю.

Вспыхнул свет, Анна, тяжело дыша, оглядывала комнату полубезумными глазами. Сердце колотилось о ребра с такой силой, что ей казалось, оно сломает их и вывалится наружу.

Твари в комнате не было. Анна ни минуты не сомневалась, что рука ей не привиделась. Ее собственные пальцы до сих пор были липкими. Она поднесла их к глазам, и ее едва не вывернуло наизнанку – зеленоватая слизь, источающая отвратительный запах, измазала ей всю ладонь. Отвращение оказалось сильнее страха, Аня бросилась в ванную, отвернула кран и принялась отмывать грязь с пальцев. Ладошки покраснели от ее усилий, и только тогда она немного успокоилась.

Она выключила воду и, осторожно ступая, вернулась в комнату, готовая броситься наутек при малейшей опасности. За неимением более подходящего оружия, Аня прихватила из ванной тяжелую мыльницу из литого стекла и теперь держала ее наготове.