– Грех это, – влез в разговор подошедший к ним отец Николай. – Власть людям пример должна давать: и гуманизма, и прощения, и человеколюбия.

– А еще порядка, дисциплины и законности, а также пример тому, как надо не бояться проливать кровь по минимуму, чтобы погасить смуту в зародыше, – отрезал Вячеслав, ставший вновь суровым воеводой.

– Я бы пролил, – медленно произнес Константин. – Но ты пойми, что, во-первых, в бою – навязав его войску Ингваря – я потерял бы не меньше нескольких десятков дружинников и пару-тройку сотен из числа ополченцев.

– Лес рубят… – пожал плечами воевода.

– Люди – не щепки, – возразил священник.

– Подождите оба. Дайте договорить, – перебил их Константин. – Да, потеря невелика, но только в людях. А вот моральный авторитет мой упал бы до нуля, и я бы уже никогда не отмылся.

– Я слыхал, что победителей не судят, – не согласился Вячеслав.

– Это с одной стороны. Но есть и другая сторона – родственная, – пояснил Константин.

– Загадками говоришь, княже, – нахмурился воевода.

– Слушай внимательно. Есть в Новгороде такой князь – Мстислав Мстиславович, по прозвищу Удатный, что означает удалой. Народ новгородский от него в восторге. Это новгородцы-то, которые в будущем Александра Невского сколько раз от себя выгоняли, да и отца его Ярослава поначалу тоже не жаловали.

– Ну и что? – пожал плечами Вячеслав.

– А то, что этот князь – большой любитель справедливости, но только в том смысле, как он сам это понимает. Ведь это он старшего Всеволодовича, который мой тезка, на владимирский престол посадил. Он и битву под Липицами организовал.

– Ну и что?

– Да то, что Глеб, как мне доложил тот же Хвощ, едва поймав меня, тут же грамотки всем соседям отправил. В том числе во Владимир, в Чернигов и в Новгород. Мол, не извольте беспокоиться, братоубийца изловлен, ныне в железа уже закован, и я ему не спущу, хоть он бы мне трижды родным братом был бы. Догадываешься, какого теперь мнения обо мне все соседи?

– Догадываюсь, – кивнул Вячеслав. – Они все считают тебя не очень хорошим человеком.

– Я не думаю, что они столь деликатны и изысканны, как ты. Скорее всего, они отвели мне место где-то между Каином и Иудой.

– И уже ничего нельзя исправить? – сокрушенно покачал головой отец Николай.

– Надеюсь, что можно. Потому и разослал я всюду свои грамоты с посольствами. А юный княжич, который жив, здоров и невредим, – это мое единственное доказательство, правда косвенное, что я далеко не такой зверь, каким размалевал меня братец Глеб. Теперь ты понимаешь, почему я Ингваря отпустил?

– Честно говоря, не совсем, – сознался Вячеслав. – Сам же говоришь, косвенное доказательство. Значит, слабое. Ну и хрен с ним совсем, и не надо никакого доказательства вообще. Как говорил один великий гуманист еще в СССР, есть человек – есть проблемы, нет человека – нет проблем. Твой Ингварь жив – значит, проблемы будут у тебя.

– Да пойми ты, садовая голова, – взмолился Константин. – Как только Ингваря бы не стало, сразу его место занял бы наш великий поборник справедливости и заступник всех обездоленных и обиженных – Мстислав Удатный. Тем более что его родная мать – дочка Глеба Ростиславовича Рязанского.

– А это еще кто?

– Мой дед, балда.

– Тем лучше, – возликовал Вячеслав. – Он за родню будет, а значит, за тебя. Ведь ты ему, получается, братом доводишься?

– Двоюродным, то есть по-нынешнему, братаном, – хмуро поправил его Константин. – Но дело не в этом. Он будет в первую очередь за справедливость. Я это по истории знаю. Тем более что Ингварь и прочие Мстиславу – точно такие же родственники, которые даже сильнее нуждаются в защите, потому что племянники. Мало этого – родная тетка Мстислава по отцовской линии – Аграфена Ростиславовна – приходится бабкой княжичу Ингварю и до сих пор жива.

– И что, у этого Мстислава большая армия? – начал кое-что понимать воевода.

– Новгородцы всегда достаточно большую рать могли выставить. Но беда в том, что он если пойдет, то не один.

– Она не одна придет. Она с кузнецом, – задумчиво процитировал Вячеслав строки еще из одной комедии.

– А в роли кузнеца, – в тон ему продолжил князь, – будет сразу несколько актеров. Во-первых, сидящий в Пскове Владимир Мстиславович.

– Сын? – уточнил Вячеслав.

– Родной брательник Удатного и готов за Мстиславом куда угодно. Он, кстати, и под Липицами с ним был. Во-вторых, Давыд Мстиславович, князь Торопецкий.

– Тоже брательник?

– И тоже родной, – подчеркнул Константин. – А еще есть двоюродные. Один – Владимир Рюрикович – в Смоленске сидит, а это княжество достаточно сильное, да и сам он в авторитете. Достаточно сказать, что как только что-нибудь случится с киевским князем, то этот Владимир тут же на его место запрыгнет. К тому же самого нынешнего киевского князя Мстислава Романовича Старого не кто иной, как Удатный, самолично подсаживал на великий стол. Так что если он только чирикнет про должок, как Чудо-Юдо Беззаконное в детской сказке, то думаю, что этот самый Старый своих ратников незамедлительно отстегнет и столько, сколько Мстиславу понадобится. А кроме них есть еще и Ростислав Рюрикович. А еще гражданин Удатный может подписать своих знаменитейших в русской истории зятьев, которых даже ты знаешь.

– Ну ты мне льстишь безбожно, княже, – ухмыльнулся Вячеслав и принялся кокетливо ковырять столешницу указательным пальцем. – Я из этого века одного Александра Невского помню, – проворковал он, изображая жуткое смущение и робость.

– А папашку его, Ярослава? – ласково осведомился Константин.

– Ой, и правда. Значит, двоих знаю, – возликовал воевода.

– Вот тебе и первый зять. Его жена Ростислава – дочь Мстислава.

– Как складно звучит, – мечтательно протянул Вячеслав.

– Зато весьма неприятно по смыслу. Вторая же дочурка по имени Анна – жена молодого, но весьма энергичного Даниила Галицкого, которого, правда, так назвать пока нельзя, поскольку в Галиче еще венгры сидят во главе с царевичем Коломаном.

– С кем? – переспросил удивленно Вячеслав. – Это что, имя такое – Колымага?

– Да не колымага – Коломан, – досадливо поправил его Константин. – Это сын венгерского короля Андрея Второго. Так что сам Даниил пока во Владимиро-Волынском княжестве правит. Но в надежде, что ему потом в свою очередь воинственный тесть с Галичем поможет, этот Даниил куда угодно пойдет за Мстиславом. Но и этого мало. Каждый из них собственную родню за собой потащит. Владимир Рюрикович, который Смоленский, заодно своего зятя Александра Бельзского прихватит и племянника не забудет. С Даниилом брат Василько придет, а с Ярославом вообще все братаны как один встанут. Считай, вся Владимиро-Суздальская Русь поднимется вместе с Новгородом, Псковом, Смоленском, Киевом, Волынью и…