не стоит «и в жалованье оскужен: идет ему не против прежних, которые были у нас в полкех». Головин спрашивает далее, в каких местах теперь Петр обретается, в Амстердаме «или инде где», просит не покинуть находящегося в Голландии брата его Ивана, сообщает известия о членах ближайшей компании: «Святейший наш поехал молиться к Александру Свирскому. У Тихона Никитича жены не стало, и о том он безмерно печалится». Письмо заканчивается просьбой о покупке за границей 3000 мушкетов: «соверши, и ко мне, пожалуй, отпиши»[169].

Сохранилось (в копии) письмо Петра к новгородскому воеводе П. М. Апраксину в ответ на пересланное Петру великими послами его письмо к ним о найме штурманов, боцманов и матросов в пограничных шведских городах и о бегстве инженера Брекеля. Петр предписывает ему больше из шведской земли матросов, не знающих русского языка, не нанимать, потому что «здесь», т. е. в Англии, благодаря наступившему миру можно нанять матросов гораздо лучших, чем в Швеции. По поводу бегства Брекеля Петр делает Апраксину выговор, хотя и не в суровой форме, указывая в качестве примера на порядки в иностранных государствах. «Min Her, — пишет царь. — Письмо твое, 16 февраля писанное, мне отдано марта 24, в котором пишешь ваша милость о найме солдат; и в том извольте приложить тщание. А что естьли не найдется русского языка, велел, которые и не знают языка, нанимать, и в том, которые наняты, тем быть так, а естьли которых сие письмо до наему застанет, нанимать не вели, потому что здешние гораздо лучше и не пример шведам, и достать их можно, сколько надобно, здесь ради учиненного мира; а в шведской земле велено нанимать только для языка русского, а не для того, что здесь добыть нельзя. Тут же пишешь, что полковник Брекель проехал тайно заграницу, и то зело худо, что таково оплошно у вас; можно было покрепче смотреть в том. А здесь не токмо иной кто, но и сами короли каждому проезжую подписывают своею рукою. О пушках новых, о которых писал Федор Алексеевичь (Головин), так же потщись, чтоб немедленно оные зделать. Piter»[170].

27 марта вечером, вероятно, вскоре после возвращения в Дептфорд Петра, который вернулся туда «перед вечером», прибыл туда же из Амстердама второй посол Ф. А. Головин: «приехал к нам, — как записано в „Юрнале“, — Федор Алексеевич [в] вечеру»[171].

28 марта помечено получение Петром второго письма от А. М. Головина от 18 февраля из Москвы, почти тождественного по содержанию с предыдущим письмом от 11 февраля. Речь опять идет о высланных царем образцовых лядунках, которые все еще не доставлены, о том, что до получения царского письма он, Головин, хотел было делать лядунки деревянные, крыть их телячьей кожей и печатать на них гербы Преображенского полка. Такие без его ведома уже сделаны в Семеновском полку. От Ивана Ивановича (Бутурлина?) по-прежнему чинится ему в полковых делах «помешка»; Иван Иванович все делает по прихотям своим, а не так, как требует дело. Головин просит Петра отписать о том к Ивану Ивановичу[172].

29 марта Петр писал Виниусу, отвечая на его письма от 11 и 18 февраля. Царь обещает исполнить его просьбу о железных мастерах, написать о них королю Польскому. Их можно найти и в Англии, только они здесь дороги; в Голландии найти их не удалось. Виниус рассчитывал, что его письмо застанет царя уже возвратившимся в Голландию. Петр пишет ему, что письмо застало его в Портсмуте и еще задолго до отъезда из Англии; но он надеется, что, когда Виниусом будет получен ответ, выедет уже из Голландии. Касаясь далее международных европейских отношений, Петр пишет, что сбывается его предсказание о непрочности Рисвикского мира. Король Французский готовит опять в Бресте большой флот, и никто не знает, для каких целей. Вчера получили из Вены известие о смерти Карла II Испанского, и царь предвидит серьезные осложнения вследствие этой смерти[173]. «Min Her Vinius, — читаем в письме. — Писма твои, писанные февраля 11, 18, мне отданы марта 28[174], в которых пишешь ваша милость о мастерах железных, чтоб отписать х королю полскому. И мы то учиним немедленно; а здесь достать мошно, только дороги; а в галанской земле отнюдь добитца не могли. На тех вышеписанных мастерах написано на каждого не одно дело (чего у них мало ведетца), однако жь мы отпишем, буде так сыскать невозможно, то хотя бы болши людей, однако жь бы всех сих мастерств». Далее собственноручно: «Тутъ же писалъ ваша милость, чая, что ваша писмо застанетъ насъ паки въ Галанди; но сие еше застало не токъмо близъ Лондона, но на мори близъ пристанища Портъсмута (гдѣ по воли здѣшънего государя на 12 болшихъ орлохшхипъ нѣкоторою экъ-спериенцию отправъляли) i еще за доброй конецъ пребывания нашего. Но надѣюсь, что какъ сие писмо получишь, то, чаю, уже i iзъ Голанди поедемъ. Здѣсь вѣстей никакихъ iныхъ нѣтъ, толко пророчество мое близъ збытия (что я писалъ о миру), потому, что король француской готовить паки ѳълотъ въ Бресте подълинно; а куды, нихто не знаетъ. Къ тому жъ въчерась получили iзъ Вѣны вѣдомость черезъ гърамотки, что король гишъпанской умре, о чемъ подлинного ожидаемъ въскоре потвержения; а о болезни ево подлинная вѣдомость была, что на последней ступени жития своего. А чьто по его смерти (естьли то правъда) б[у]детъ, о томъ ваша милость сам знаешь. Piter. Из Детѳорта, марта 29 1698». Письмо оканчивается припиской, сделанной рукою писца: «пожалуй, поклонись всем, писавшим ко мне, а которые писма требовали отповеди, и против тех писано х каждому особое»[175].

К этому же дню, 29 марта, следует относить письмо Петра к Ф. Ю. Ромодановскому в ответ на его письмо от 19 февраля с просьбой его о прощении перед исповедью и принятием Святых тайн, к чему Ромодановский по случаю Великого поста приступить собирался: «и аз у твоея милости всеусердно прошу, да в моем пред тобою каковом либо погрешении благоволи, господине, прошение даравати мне, дабы мне, смиренному, сподобитися святого покаяния и причащения святых божественных тайн». Петр ответил ему письмом, в котором указывал на необходимость прощать друг друга, «християнскою должъностию последуя, яко же рече: да любите друг друга, о семъ познаютъ, яко моi есте ученицы, i паки: аще не отпустите, ни вам отпуститца. Господь всехъ насъ да простиѳ человѣколюбием своiмъ». В заключение царь просит Ромодановского, если его Бог сподобит принятием Святых тайн помолиться и за себя: «По семъ аще васъ Господь сподобитъ по оной любви, молите за нас