При осмотре трупа на большом пальце правой руки были обнаружены следы пороховой копоти. Порошинки пороха и остатки смазки обнаружены также на тыльной стороне правой кисти. На пистолете и обшлаге правого рукава гимнастерки имелись капли крови. Это все доказывало, что последний выстрел старший лейтенант Хромченко произвел собственной рукой…

Из карманов обмундирования покойного Хромченко были изъяты: удостоверение личности, расчетно-вещевая книжка, продовольственный аттестат, памятная книжка с записями и карандашом в кармашке, расческа и ключи от несгораемого шкафа.

Картина преступления стала вроде бы ясна. Только не очень нравились Ивашову все эти «очевидно» и «предположительно». Неразрешенными оставались вопросы: когда пропали особо секретные папки из запираемого отделения сейфа и кому они были опасны. И, конечно, не давал покоя главный вопрос: был ли действительно убит Василий Иванович Хромченко, и если да, то кто этот убийца…

Настораживало наличие расхождений в показаниях «свидетелей».

По показаниям прибежавшего на выстрел второго помощника начальника штаба по разведке капитана Величко, внутри кабинета Хромченко, в шаге или двух от дверей, уже находились капитан Рыжаков, первый помощник начальника штаба по оперативной работе, и писарь из отдела капитана Олейникова рядовой Епифанцев. Они стояли в нескольких шагах от стола и смотрели на тело Хромченко. Когда подбежал Величко, Рыжаков растерянно обернулся на него и произнес:

– Лучше фашистскую пулю получить, чем вот так вот…

Следом на выстрел прибежали помначштаба по тылу старший лейтенант Шевчук, капитан Олейников и заместитель командира штабного взвода сержант Костенко. Позже появился и начштаба майор Степанов. Вплотную к столу никто из них не подходил, тела Хромченко не трогал и пульс на запястье не щупал: за два года войны научились с первого взгляда отличать мертвого человека от просто контуженного и потерявшего сознание.

По показаниям старшего лейтенанта Шевчука, когда он подошел к двери кабинета Хромченко, внутри уже находились капитаны Рыжаков, Величко и Олейников и рядовой Епифанцев. Почти сразу за Шевчуком подошли сержант Костенко и начальник штаба майор Степанов. Оставалось неясным, когда в кабинет Хромченко попал Олейников: до прихода капитана Рыжакова или после него.

Разнились и другие показания.

Из показаний капитана Рыжакова:

Из показаний рядового Епифанцева:

Из показаний капитана Олейникова:

Словом, надлежало начинать все заново.

Восьмого июня, отослав сержанта Масленникова к осведомителям за сбором сведений, начальник полкового отдела контрразведки «СМЕРШ» старший лейтенант Василий Иванович Хромченко находился в своем кабинете и занимался текущими делами. Сержант Масленников должен был принести свежую информацию относительно военнослужащих, находящихся в оперативной разработке, поэтому несколько папок с формулярными делами лежали на столе. Время близилось к обеду. Поработав с папками, старший лейтенант Хромченко, будучи человеком аккуратным, сложил папки в сейф, запер его и положил ключи в карман. Конечно, он мог бы держать ключи от сейфа в столе, поскольку замок на входной двери его кабинета был вполне надежен, но сведения в двух папках были особо секретными, поэтому ключи от сейфа он прикрепил к общей связке ключей. Так, по его мнению, было надежней.

Потом в его кабинет постучали.

– Входи! – произнес Хромченко, полагая, что это вернулся сержант Масленников с донесениями агентов-осведомителей. Но вошел кто-то другой. Сказав, что он пришел по делу, этот кто-то подошел вплотную к Василию Ивановичу и произвел со старшим лейтенантом нечто такое, что лишило его сознания. Может, это был быстрый и точный удар в болевую точку, приводящий к потере сознания, например, в солнечное сплетение, кадык, глаз или челюсть. Тренированные люди знают, как и куда надо бить.

Отключив Хромченко, неизвестный пошарил у него в карманах, достал ключи, вскрыл несгораемый шкаф, открыл его запирающееся отделение и достал особо секретные папки. Куда он их потом спрятал – это вопрос особый. Скорее всего, он пришел с портфелем, куда и сложил секретные папки. После чего запер верхнюю полку, сам несгораемый шкаф и положил ключи на прежнее место. Затем достал «ТТ» старшего лейтенанта, вложил пистолет в руку Хромченко, выстрелил ему в глаз и стремглав выскочил в коридор, чтобы показать всем, кто сбежится, что он якобы только что (как и все остальные) прибежал на выстрел…

Вот такая версия складывалась у Ивашова. Конечно, могли быть различия в деталях… Старший лейтенант Хромченко мог сам пригласить неизвестного к себе в кабинет для беседы либо с целью показать ему какие-нибудь бумаги, сейф мог быть открыт, да мало ли еще чего. А этим самым умным и ловким неизвестным мог оказаться тот, кто одним из первых очутился у дверей кабинета старшего лейтенанта Хромченко.

Значит, надлежало допросить следующих товарищей:

– ПНШ-1 – капитана Рыжакова;

– ПНШ-2 – капитана Величко;

– ПНШ-4 – капитана Олейникова;

– ПНШ-5 – старшего лейтенанта Шевчука;

– писаря штаба рядового Епифанцева.

Последними к двери кабинета Хромченко подошли заместитель командира штабного взвода сержант Костенко и начальник штаба полка майор Степанов. Возможно, придется допросить и их. Среди всей этой группы, насколько было известно Ивашову, в оперативной разработке находился только капитан Олейников. И одна из двух особо секретных папок, пропавших из запираемого отделения сейфа, возможно, была с его делом. Олейникова младший лейтенант решил допросить последним…