Мануэль ждал ответа.

– Думаю, пока рано говорить. Время покажет. Но я двадцать лет своей взрослой, осознанной жизни помогала людям защищать их здоровье… финансово, если так можно выразиться. Я видела тех, кто беспечно относился к страхованию своего здоровья, а потом… потом они пожинали горькие плоды их беспечности. Поэтому я поддержу любые меры, которые помогут людям сохранять здоровье и не ударят по их кошелькам.

– Даже если из-за этого вы лишились работы?

– Да, – ответила Джейн. – Но, как я уже говорила, надо дождаться результатов.

– Замечательный ответ, – сказал Мануэль. – Теперь мне понятно, почему так высоко оценили ваши навыки общения.

– Все напрямую связано с людьми, – улыбнулась Джейн.

– Да. – Мануэль тоже улыбнулся. – Все напрямую связано с людьми. И не только с жителями Остина. Вы, наверное, читали, что у нас есть новая скоростная трасса. Осенью мы во второй раз будем принимать в Остине гонки «Формулы-1». Мы ожидаем большой наплыв гостей. Добавьте к этому наши музыкальные и кинофестивали. Они становятся все популярнее. Чем больше людей, тем больше машин, а это, в свою очередь, заставляет нас пересматривать и делать более эффективными существующие законы о парковках. Кстати, вы хорошо знаете центральную часть города.

– Успела изучить, пока искала работу. А то, что не успела, я быстро наверстаю.

– Ваше водительское удостоверение в порядке?

– Да, сэр. Вчера только получила новенькое. Техасское.

– Если понадобится, вы сможете вести машину с механической коробкой передач?

– Я уже как-то отвыкла от этой старины. Но если понадобится, вспомню.

– У вас не устают ноги? Вам ведь придется немало времени проводить на ногах.

– Обожаю ходить. Я уже столько хожу по здешним улицам.

– А вы не станете жаловаться на работу в вечернее и ночное время? Это может быть в выходные.

– Это даже предпочтительнее. Я не особо люблю рано вставать.

– Так кому же в этом году достанется Суперкубок?

– Конечно же, «Сиэтл сихокс».

Мануэль откинулся на спинку стула. Он довольно улыбался:

– Отлично. Ваша стажировка начнется в среду.

* * *

Джейн находилась в такой эйфории, что, вернувшись домой, даже не услышала тявканья соседкиной собачонки. Она вбежала в квартиру, скинула туфли и прыгнула на кровать. Зеркала у них в спальне не было. Держа мобильник в вытянутой руке, Джейн прыгала на кровати, стараясь запечатлеть позу поэффектней… Кончилось тем, что кровать рухнула, и она оказалась на полу, накрытая матрасом.

– А, черт!

Джейн встала на опрокинутый матрас, согнула ноги в коленях и широко раскинула руки. Поза вполне сгодилась бы для какого-нибудь сериала из студенческой жизни. Естественно, соседка уже вовсю колотила в стену, а ее псина заливисто лаяла.

На снимке получились лишь ее ноги и сломанный остов кровати. Однако довольная Джейн все равно решила послать этот снимок Калебу. Распластавшись на матрасе, она быстро набрала сопровождающий текст.

Калеб сидел в уголке за кулисами и настраивал гитару. Там его наконец и разыскала визажистка. Встав перед ним, женщина уперла руки в боки и недовольно покачала головой:

– Я тебя обыскалась. Ты что, сообщения не слышал?

– Неужели это так необходимо? Я же не девчонка, чтобы прихорашиваться.

– Но припудрить лицо тебе не помешает, если не хочешь, чтобы в камере оно блестело, как кастрюля.

– Пусть блестит. Мне все равно.

– Тебе все равно, а продюсеру – нет. Так что вставай и пошли со мной.

Калеб последовал за визажисткой, сел в кресло, хмуро поглядывая на свое отражение в зеркале. Он так и не привык к высветленным прядкам. Да и к зеркалам с лампочками по бокам он не привык, не говоря уже о пудре. Лишнее все это.

Визажистка поднесла к его лицу кисть:

– А теперь, пупсик, закрой глазки и не шевелись.

Калеб вздохнул и покорился. Снова открыв глаза, он увидел перед собой улыбающегося Шона.

– Привет, сосед. Надеюсь, ты не станешь подводить глаза? Могу одолжить тебе свой сценический образ.

– Нет, Шон, спасибо, – засмеялся Калеб. – На здешнем шоу хватит одного вампира в стиле Аврил Лавин[12]. На твой сценический образ я не претендую.

– При чем тут Аврил Лавин? Она крутейшая певица.

– Ты прав, – согласился Калеб. – Никто не давал мне права оскорблять ее. И вампиров тоже.

Калеб посчитал, что можно встать, однако визажистка снова толкнула его в кресло и принялась за его волосы, разделяя их на пряди и закрепляя спреем.

– Шон, а почему ты торчишь здесь? Мне и без твоего пристального разглядывания сидеть в этом кресле не сахар.

– А если я пытаюсь проникнуть в твои мысли? Чтобы отпихнуть тебя в состязании?

– Шон, не говори глупости. Мы ведь в разных группах. Состязаться мы можем лишь в том случае, если оба дойдем до финала. Я очень сомневаюсь, что мы туда доберемся. Как бы ты ни старался внешностью и голосом подражать Аврил Лавин.

– Я не пою в стиле Аврил Лавин.

– Кажется, ты называл ее крутейшей певицей.

– Вы своей болтовней мешаете мне работать, – одернула их визажистка. – Неужели так трудно посидеть спокойно?

Но Шон не ушел. Наклонившись к уху Калеба, он шепотом спросил:

– Как делишки в твоей группе?

– Прекрасно, Шон. Все лезут из кожи вон, пытаясь пробиться на следующий раунд.

– А есть кто-то, кто тебя особенно достает?

– Таких нет. У нас была всего одна групповая репетиция. И вообще, я стараюсь думать о своем выступлении.

– Намек понятен. А как начет Джордин? Ты говорил с ней?

По блеску глаз Шона Калеб понял, почему сосед донимает его вопросами. Калеб решил продолжить свою игру:

– Ты про какую Джордин?

– Как про какую? Про Джордин из Нью-Йорка. Как она?

– Ты про Джордин-через-игрек?

– Хватит прикалываться, Калеб! Здесь что, целый табун Джордин?