Так, после того как сняла занавесь с зеркала, полюбовалась на себя и на платья, я взяла тряпку и пошла… в спальню, вот куда. Может, я бросила браслет там?

Я отворила дверь в спальню и застыла. На откинутом – а ведь утром я заправила постель! – покрывале белела свернутая записка.

– Интересно… – протянул Ксандер из-за моей спины. – Вы поэтому не хотели, чтобы я поднимался за вами в спальню?

Проскользнув мимо меня в дверь – удивительно, как такой огромный он умудрился не толкнуть, – взял записку. Я молчала, слишком ошарашенная, чтобы протестовать.

Развернув бумагу, муж пробежал глазами по строчкам, и, глядя на его каменеющее лицо, я забыла, как дышать. Заставила себя распрямить спину и поднять подбородок. Что бы ни было в той записке – хотя я, кажется, догадывалась, что там, – мне не в чем себя упрекнуть!

Когда только этот гаденыш успел! Он же из-за рояля не вылезал? Или я, сама того не зная, обзавелась еще одним поклонником?

– Объяснитесь, – коротко произнес Ксандер, протягивая мне бумажный лист.

Столько с трудом сдерживаемого гнева было в голосе мужа, что у меня закружилась голова и потемнело в глазах. Нет, я не буду падать в обморок! Я – не всего боящаяся Алисия из приюта, я – Алиса, взрослая женщина, способная за себя постоять!

Способная ли?

Строчки запрыгали у меня перед глазами, когда я попыталась прочесть. Надо собраться. Надо.

– Обморок не поможет, – жестко произнес Ксандер. – Я вижу, что вам плохо по-настоящему, и поймаю, а не как в прошлый раз. Но когда вы придете в себя, продолжу требовать объяснений.

Не дождешься! Назло тебе в обморок не свалюсь!

«Любимая…»

– Да что тут объяснять! Козел, урод, гон… – нет, это ругательство из другого мира. – Одна извилина и та прямая, к ней уши крепятся!

– Это вы обо мне? – приподнял бровь Ксандер.

«Сколько бы ты ни пыталась сделать вид, будто больше не любишь меня, твои взгляды куда красноречивей слов…»

– Да при чем здесь вы! Этот прилипший как банный лист придурок с атрезией5 межушного ганглия6!

«Я понимаю, что, будучи замужней женщиной, ты не можешь открыто выражать свои чувства, но знаю, что они никуда не исчезли».

– Вы-то хоть в своем праве! А этот… – Я потрясла листом, подбирая слова. Как на грех, почти все выходили нецензурными. – Почему мужики через одного такие самоуверенные бестолочи?!

– Не уводите тему в сторону, – жестко произнес Ксандер. – Мы говорим не об умственных способностях мужчин, а о вас и авторе этого… Что между вами?

– Ничего! Я не стала бы давать клятвы верности вам, если бы любила другого!

Не я, но сейчас это неважно. «Я другому отдана и буду век ему верна» – не совсем моя ария, и все же я предпочитаю не смешивать в одной постели разных мужчин. А сейчас мне и вовсе не до них.

– А что было?

«Те минуты блаженства, что ты мне подарила, навсегда останутся…»

Что???

– Я не обязана отчитываться вам о том, что происходило до того, как я согласилась стать вашей женой, – огрызнулась я, лихорадочно соображая.

Если консумация брака соединяет семьи, превращая мужа не просто в члена семьи, но в кровного родственника, которого узнает магия, невеста должна хранить девичество. Дикость и варварство, конечно, Ксандер-то наверняка давно не мальчик. Но правила игры были известны Алисии. Неужели настолько потеряла голову? Нет, не может быть, чтобы моя предшественница была настолько глупа, чтобы влюбиться в этого и позволить ему…

– Интересная точка зрения. Так вы потому не пускаете меня в свою постель? Боитесь, будто я обнаружу, что кто-то успел раньше? Что я узнаю об этом и наказания не… – Он шагнул ближе, нависая надо мной, и я не выдержала:

– Да делайте что хотите!

Осознание, что я в полной власти этого человека, что он может заставить меня расплатиться за чужие грехи, сорвало остатки самоконтроля. Так себе у этого разума был самоконтроль, если уж начистоту, но мне уже море стало по колено. Вместо того чтобы попятиться, попытаться сбежать, я тоже шагнула навстречу мужу, задрав голову, выкрикнула:

– Вы уже убили меня один раз, так чего мелочиться? Убьете второй раз и наконец овдовеете, как и мечтали!

Кстандер резко притянул меня к себе за плечо – я успела только пискнуть. Вторая рука легла мне на затылок, пробралась в волосы. Я вскрикнула – череп словно проткнули здоровенной спицей от затылка до лба

Ксандер выпустил меня, отступая, и бешенство на его лице сменилось… виной?

– Что вы сделали? – спросила я, растирая затылок.

Боль прошла, сменившись странной легкостью. Исчезла тяжесть в голове, которую я до сих пор толком не осознавала, но она пригибала меня к земле все это время.

– Убрал аневризму с артерии на затылке. Аневризма – это патологическое расширение истонченной стенки….

– Я знаю, что это такое, – перебила я.

На его лице промелькнуло изумление, сменившись отстраненной маской.

– И рубец вокруг нее и на лобной доле. Вы обращались к целителю, после того как убежали из мое… нашего имения?

– Нет.

– Нет или не помните? Кратковременная потеря памяти нормальна для травмы головы. – Голос его тоже стал профессионально-спокойным, таким тоном собирают анамнез.

– Не помню, – поспешно поправилась я.

Потеря памяти не кратковременная, но я все еще не была уверена, что стоит об этом говорить. С одной стороны, самый удобный момент для признания. Не в том, кто я, конечно, а в том, что прошлое для Алисии перестало существовать. С другой – учитывая предыдущий, гм, разговор, не сочтет ли он, что я пытаюсь увильнуть от признания, отговорившись беспамятством? Или, того лучше, что травма необратимо отразилась на моем разуме, чего только стоит «вы меня убили!».

– Раньше вы ударялись головой? Затылком? До позавчерашнего вечера?

– Не помню.

Ксандер кивнул – резко, точно клюнул.

– И что произошло непосредственно перед тем обмороком, тоже не помните?

– К чему все эти вопросы?

Он отвел взгляд, голос зазвучал безэмоционально, словно у лектора:

– Аневризма бывает врожденной, но ваша выглядела следствием травмы, учитывая рубцовые изменения ткани мозга вокруг нее. Еще я видел трещину в затылочной кости, но не могу сказать, свежий ли это перелом, сращенный магией, или давний: плоские кости черепа не образуют костной мозоли. Повреждения лобной доли могли образоваться в результате контрудара либо другой травмы – опять же, я не могу определить их давность. Поэтому я спросил, обращались ли вы к целителю вчера или сегодня и ударялись ли головой раньше.

Глава 16

Я не ответила. Успокаивать совесть этого типа, придумывая