негров! Катитесь ко всем чертям, пока я не раздумал, — с угрозой сказал Кастанедо.

В этот момент в дверях дома появился боцман Новицкий с Динго на поводке. Кастанедо гневно взглянул на него. Моряк передал поводок Томеку. Подошел к мулату, который был почти одного роста с ним. Кастанедо был немного худее моряка, но под его темной кожей перекатывались узлы твердых мускулов. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, словно испытывали свои силы.

— Сколько ты возьмешь за этого негра? — прервал молчание боцман.

Кастанедо отступил на два шага. Его правая рука схватила рукоятку ножа, заткнутого за пояс.

— Сколько ты возьмешь за этого негра? — повторил боцман свой вопрос, не спуская с Кастанедо глаз.

— Это людоед, и я его передам англичанам. Я не торгую людьми. Пошли вы ко всем чертям, — ответил мулат.

— Купи меня, буана, купи меня! Он лгать, я — галла и не есть людей! Он есть купец… — крикнул Самбо, с мольбой протягивая руки, но крепкий удар бича повалил его на землю.

С пеной на устах Кастанедо молотил негра бичом из кожи гиппопотама. На теле несчастного появились кровавые полосы. Томек забыл о приказании боцмана. Содрогаясь от гнева, он одним прыжком очутился возле Кастанедо и оттолкнул его от негра. Разъяренный Кастанедо поднял бич, намереваясь ударить мальчика, но вдруг в воздухе мелькнул Динго и вцепился зубами в рубашку на груди мулата. Белые клыки собаки грозно щелкнули в опасной близости от горла Кастанедо, который едва не упал.

— Динго, к ноге! — скомандовал боцман.

Собака со вздыбленной на спине шерстью вернулась к Томеку, но не спускала глаз с Кастанедо.

— Довольно забавляться! Я спрашиваю в последний раз: сколько ты хочешь получить за этого негра? — грозно прорычал моряк.

— Я не продаю людей!

— Лжешь, подлец! Все знают, что ты торгуешь рабами. Кого ты продал два дня назад арабам, которые на лодках пошли на юг? — резко спросил Новицкий, подходя к мулату. — Мы должны заковать тебя в цепи и сдать английскому гарнизону. Ну да черт с тобой! Ты и без того от петли не увернешься. Говори, сколько ты за него хочешь!

Кастанедо немного подумал и успокоился. Он посмотрел на боцмана почти дружески и сказал:

— Если ты его обязательно хочешь купить, пусть будет по-твоему. Однако знай, что англичане сурово наказывают за продажу и покупку людей. Давай поговорим без свидетелей. Идем со мной в дом.

— Хорошо. Иди первым! — согласился боцман. — Послушай, Томек, подожди меня здесь.

Кастанедо шел не оглядываясь. Поднялся на веранду. Моряк шел следом за ним. Он чувствовал, что мулат задумал недоброе. Едва они очутились в темной комнате, Кастанедо внезапно повернулся всем телом. В его руке блеснул длинный нож.

— Вот тебе, белая собака! — прошипел он, бросившись с ножом на боцмана.

Моряк успел отскочить. Правой рукой он отбил вверх руку Кастанедо, вооруженную ножом, острие которого только слегка поцарапало кожу на груди боцмана, а левой ударил негодяя в подбородок. Под тяжестью упавшего Кастанедо стол развалился на куски. Однако мощный удар не лишил мулата сознания. Он вскочил на ноги, готовый к борьбе.

Новицкий посмотрел на него с уважением. Он сразу почувствовал в мулате сильного противника, но не потерял присутствия духа. Ведь ему уже не раз приходилось участвовать в подобных драках в портовых тавернах, и он привык смотреть смерти в глаза. Боцман наклонился и молниеносным движением выхватил из кармана нож. Металлически щелкнула пружина, высвобождая лезвие. Оба противника приготовились прыгнуть друг на друга. Боцман шаг за шагом начал подвигаться к Кастанедо, который стоял, прижавшись спиной к стене. Вдруг моряк отпрянул в сторону, широко размахнулся правой рукой, тяжелый нож блеснул в воздухе. Стальное лезвие впилось в стену рядом с головой Кастанедо, который машинально закрыл лицо руками. Боцману только это и надо было. Как ураган он набросился на мулата. Схватил его руку с ножом, дернул к себе и выкрутил так, что затрещали суставы. Мулат выпустил нож из рук. Моряк короткими ударами мощных кулаков отбросил от себя врага. Но и противник был довольно силен, а боцман не хотел терять время. Началась борьба на кулаках. Неизвестно, чем бы она кончилась, если бы боцман не был опытным боксером. Кастанедо метался в бешенстве, а моряк хладнокровно готовил каждый удар. После нескольких минут жестокой схватки боцману удалось поразить мулата в живот. На секунду Кастанедо открыл голову, и боцман, воспользовавшись случаем, твердым, как железо, кулаком попал ему между глаз. И тут же добавил мощный удар в подбородок. Раскинув руки, мулат упал навзничь.

Опершись спиной о стену, Новицкий некоторое время отдыхал. Он с удовлетворением смотрел на неподвижно распростертого на полу Кастанедо. В обществе Вильмовского и Смуги боцману редко приходилось драться, а он скучал по таким приключениям. В самом лучшем настроении моряк отыскал ведро с водой, которую вылил на голову потерявшего сознание Кастанедо. Только теперь боцман вынул свой нож, торчавший в стене, и спрятал его в карман.

Кастанедо медленно приходил в себя. В конце концов моряк помог ему встать на ноги. Он сунул мулату под нос огромный жилистый кулак и сказал:

— Слушай, подлец! Уходи отсюда подальше, и притом немедленно. Помни, что мы сообщим о тебе первому английскому патрулю, а если ты спрячешься здесь и я тебя найду, возвращаясь из Уганды, то без всяких церемоний влеплю тебе в башку порцию свинца. Теперь иди и освободи Самбо от цепей.

Кастанедо без каких-либо возражений, шатаясь, вышел во двор. За ним последовал боцман. Томек, увидев своего друга, испугался. Под его левым глазом темнел синяк, из разбитой нижней губы капала кровь, ею же была испачкана рубаха на груди. Кастанедо выглядел еще хуже. Его глаз исчез среди огромных синяков, а из разбитого носа струей лилась кровь.

— Что случилось, дядя боцман?! — испуганно спросил Томек.

— Да ничего особенного! — рассмеялся моряк. — Просто я попросил господина Кастанедо освободить Самбо, и он любезно согласился. Вот ты и на свободе, парень.

Кастанедо молча снял с негра цепь. Самбо бросился целовать руки великодушного зверолова, но тот быстро спрятал их за спину, говоря:

— Я тебе не покойная бабушка и не епископ!

Самбо не понял шутки боцмана; он сконфуженно отступил и горячо стал его убеждать:

— Самбо любить большой и малый буана. Самбо любить и их собака. Очень хороший собака!

— Ладно, иди теперь в лагерь, а вы, господин Кастанедо, не забудьте мой совет! Я не говорю «до свидания», потому что будет лучше, если мы больше никогда не встретимся.