– Этого самого Одноглазого, - интересуюсь я, - который скачет на скелете лошади впереди всей этой компании?

– Это скелет не лошади, а коня, - поправляет меня Харишша.

Вот негодница! И как она рассмотрела на таком расстоянии?

– Почему ты уверена, что это конь, а не лошадь? - я стараюсь на смотреть в ту сторону, ибо мертвый Гуга выглядит не очень привлекательно.

Громадный мужик с широкими плечами почти как у меня; длинные седые волосы, в которых запутались водоросли и всякая грязная гадость; высохшее лицо, едва обтянутое пергаментно-белой кожей с темными трупными пятнами. Или это не пятна, а засохшая тина? Не разглядеть - точно не могу быть уверен.

Покойный король облачен в корявые латы, сквозь соединения которых кое-где выглядывают позолоченные элементы. Доспехи изрядно покрылись тиной и мулом, но от моего тренированного взгляда никогда не укроется ничего ценного. На голове Одноглазого (кстати, на месте отсутствующего ока присутствует какой-то коричневый нарост) поблескивает тонкий обруч короны. Даже несмотря на грязь и плесень, можно рассмотреть, что она инкрустирована ошеломляющей красоты рубинами и топазами. Защищенную горжетом шею обнимает мокрая бесформенная тряпка. Она очень напоминает горностаевую накидку самого Эквитея, если бы не парочка заплат на плечах.

В руках Одноглазого Гуги находится устрашающего вида меч. Двуручник, да такой длины, что волнистый клинок почти в два раза превышает размеры меча нашего монарха. Скелет коня высоко прыгает с кочки на кочку. Костлявое лошадиное тело взмывает в воздух и, кажется, что Гуга летит. Оружие то и дело тускло поблескивает в лучах танцующего солнца.

– Так почему конь? - еще раз спрашиваю Харишшу.

– Ну, - краснеет она. - Я ведь некромант. Мы профессионально отличаем строение скелета любого живого существа. А уж отличить женское посмертное начало от мужского… Мы чувствуем начало в каждом живом или мертвом создании богов, Хаоса, Порядка, духа териантропии или же обычных демонов.

Интересно-то как! Откуда провинциалка с липовым дипломом знает о существовании териантропии, то бишь о возможностях оборотней? Что-то нечисто с этой девочкой. Или это ее тот загадочный парень из Валибура научил? Придется ненавязчиво допросить некромантку, когда появится такая возможность.

– Будем драться! - решительно заявляет король.

– Ох, - это Слимаус.

Он опять превратился из сурового мужчины в парнишку-размазню. Неужели обычный вид разъяренного оборотня может сделать из героя бесславную тряпку?

Я приближаюсь к астрологу и несильно отвешиваю подзатыльник. Он перепугано вжимает голову в дрожащие плечи.

– Не бояться на посту! - командую и сую звездочету весло. - Извини, что наорал. Не имел такого права - ведь ты же не мой подчиненный…

– Да что вы… - бормочет парень. - Не стоит.

– Стоит! Вполне вероятно, что ты спас всех нас от нападения Проводника. Кто его знает, что мог натворить этот болотный дух.

Слимаус приходит в себя и выглядит более свежим. В глазах появляется некоторая суровость - первый признак настоящего мужчины.

– Идиоты! - верещит Эквитей. - Что бы этот дух нам сделал? Дорогу бы показал!

Плечи астролога снова превращаются в два безвольных горба.

– Тихо ты! - вполголоса, чтобы не слышал Слимаус, цыкаю на короля. - Парню надо отвлечься. Иначе распустит тут сопли и повесится где-нибудь повторно. Или с плота в трясину сиганет. Мало ли надо?…

Монарх понимающе кивает. Я возвращаюсь к астрологу и снова хлопаю его по плечам. Чуть более сильно, чем того требуется, но лучше пусть звездочет получит пару синяков, чем будет торчать здесь как контрацептив ветке.

– Мне нужны дееспособные бойцы, - говорю ему твердо. - Потому твердо держи свое оружие.

– Что? - его подбородок слегка поднимается.

– Будем воевать! - рявкаю и указываю на приближающихся мертвецов. - Ты ведь хочешь погибнуть смертью героя?

Он отрицательно вертит головой. Не хочет, мол, геройски гибнуть с именем родины на устах.

М-да, плохой из меня командир. Если верить КуСаМлОф, Курсам Самых Младших Офицеров, боец должен бы сейчас попасть под гипнотическое влияние моего командирского голоса. Должен внимать каждому малейшему моему слову. И, конечно же, утвердительно закивать, истекая слюной и в готовности сдохнуть за честь и славу, то есть согласиться на геройскую смерть. А этот отрицает…

– Молодец! - кривлю мину и стараюсь не замечать провала. - Крепче держи оружие и давай - работай.

– Что делать? - коротко чеканит он.

Не все потеряно! Боец со мной, боец готов к активному труду.

– У тебя в руках что? - ласково интересуюсь у него.

– Весло…

– Вот и греби! - ору изо всех сил.

– Но вы же сказали - оружие…

– Греби, кому сказано! И не пытайся даже воевать этим куском полена. Иначе отправлю в плаванье на дно!

Слимаус покорно работает веслом. Я же внезапно вспоминаю про погибшего сотрудника. Оранжевая кровь беса растеклась по бревнам плота, успела свернуться. Маленькое тельце неподвижно лежит, упираясь босыми розовыми пятками в шлем бессознательному Прассу. Рядом - широко раскинутые лягушачьи лапы мертвого Проводника. У нас не плот прямо, а самый настоящий погребальный паром, коих немало ходит по Черному озеру Валибура.

– Оживить болотного духа сможешь? - спрашиваю Харишшу.

В моем голосе нет уверенности. Я видел, как последний из понимаемых ею зомби показывал нам увесистый кукиш. Чего уж говорить погибшем духе.

– Смогу, - вдруг отвечает некромантка. - Тело очень свежее, может получиться.

– Да уж, - морщусь я и прикрываю нос ладонью. - Свежее трупа не бывает - воняет словно под хвостом у скунса. По сравнению с немытыми подмышками этого урода ядовитый туман Гугиной трясины - что надушенная мадам из салона красоты.

– Может, лучше оживить бесенка? - предполагает Харишша. - У него, конечно, изрядной части мозга не хватает, но все же он знает побольше. И может открыть нам секреты падающего солнца…

– Не получится его воскресить, - сокрушаюсь я. - Бесы практически бессмертны, как и большинство демонов. Повар убил только материальное тело Кульпунтия, а душа беса сейчас на половине дороги к нашему миру. Там он попозже сам себя оживит, когда взойдет Черная Луна над Валибуром. Очнется в каком-нибудь котле посреди Второго Круга, и пойдет пьянствовать в соседстве с темными эльфами, воскресшими в тот же день. Воодушевленным созданием Кругов быть очень неплохо - не боишься ничего, даже серебра. Правда, в конце концов бесы умирают от старости, да и живут они поменьше оборотней. Но все же…

Словно в подтверждение моих слов тело Кульпунтия начинает мерцать. При этом оно шипит и теряет очертания. Бесенок тает как кусочек льда в бокале шампанского. Несколько секунд его окружает желтоватый ореол, затем исчезает. Следом испаряется труп Кульпунтия. На мокрых бревнах плота остается только бесформенное пятно запекшейся крови.