Именно с этим позитивными мыслями я выхожу в сентябрьский день из универа после дополнительных курсов по компьютерной графике. Теперь я знаю, как рисовать в фотошопе плакаты. Обязательно найду фото Мирона и пририсую ему рожки.

— Саша! — Окрик Алекса пугает. Во-первых, он уже второй раз заявляется в универ без предупреждения, а во–вторых, вид у него, словно после тяжелой битвы с драконом. Обычно весь идеальный, сегодня он выглядит растрепанным. — Давай в машину.

Он докуривает сигарету, кивая на свой новый БМВ. Поджигателя так и не нашли. Все видеозаписи с камер наблюдения именно за этот час волшебным образом пропали. А я думаю только о том, когда Алекс начал курить. Он вообще регулярно нелестно отзывается о тех, у кого находятся хоть какие то зависимости. Считает их безвольными и слабыми, и тут сигарет. Да еще и скуренная за пару мгновений. Первая ли?

— Ты глухая? В машину, говорю, садись!

Я болванчиком киваю и прыгаю на переднее, сложив руки на коленях, разглядывая новый френч. Иногда я хожу в школу маникюра. Им там нужны девушки для экспериментов. Это бесплатно, а значит, меньше траты денег Алекса.

— Телефон свой дай, — требует он, как только садится за руль. Я даже немного стопарю, не понимая, что это за заявления.

— Телефон? — реально туплю.

— Ты сегодня головой ударилась? Обычно ты более смышленая, — тянет он руку, и я осторожно вкладываю гаджет, купленный им же. Не то чтобы мне есть что скрывать. Просто в Алекса словно черт вселился, и я не знаю, как себя вести.

Он быстро пролистывает ленту фотографий, сообщения, инсту и, явно ничего толкового не найдя, буквально бросает телефон мне на колени. Тут же заводит машину и газует. Моментально набирает скорость и чуть не въезжает в фонарный столб.

— Алекс, да что с тобой?

— Это я тебя хочу спросить! Ты знала, что он вернулся?

— Он?

— Мирон, Саша, Мирон! Или ты уже забыла того, кто трахнул тебя и выкинул как презерватив?

Мне как будто под дых дали. С ноги. Причем обутой в тяжелый военный сапог. Как они там называются? Стало гадко. Мерзко. Воспоминания узлом скрутили внутренности. Слезы потели ручьем. Он обещал не напомнить. Он клялся и божился, что забыл этот случай. Есть только мы, говорил он. Только будущее имеет значение.

И чтобы больше он не нарушал свое слово, не топил меня, вру чисто и искренне:

— Я не знала о его возвращении. Собственно, где нам встретиться? Ты сам сказал, он бросил меня, а значит, ему нет до меня никакого дела. Верно?

— Верно, — быстро отвечает Алекс, тут же усаживает меня к себе на колени и влажно целует, скользит языком в рот, а я отвечаю как могу, стараюсь, но не могу выкинуть из головы дурацкую мысль. Если Мирон вернулся, если любит, тогда почему уехал? Почему сказал те обидные слова?

****

После поцелуя в машине я жду, что будет что-то еще, но Алекс ссаживает меня и отвозит домой. Там он снова становится собой, милым, немного строгим отцом нашей девичьей компании.

После не очень съедобного ужина, когда все расползаются по своим местам, а остаюсь мыть посуду, неожиданно звонит домашний телефон.

Я даже сначала удивляюсь, так как обычно он молчит, да и кому звонить. В какой-то момент даже приходит мысль, что это Мирон, но ерунда. С ним покончено. Можно дышать спокойно.

— Алло?

— Дашу можно? — слышу мужской голос и пожимаю плечами. Наверное у Дашки опять телефон сел, и Кирилл не может дозвониться.

—  Даша, тебя! — кричу я, и она топает и берет трубку без задней мысли, а потом вдруг бледнеет. Мне становится до жути любопытно. Кто мог вызвать такую реакцию?

А потом они обсуждают разваренные сосиски, и я окончательно теряю логическую цепочку.

— Это кто? — опережает мой вопрос Алекс, когда она шумно бросает трубку на рычаг.  Выглянув из своего кабинета, он ждет ответа, а я наблюдаю, как Даша мнется. Собирается соврать.

— Кирилл из больницы.

Черт, а я и забыла спросить, как он. Недавно его избили какие-то уроды. Ноги сломали, но Даша о подробностях странно молчит. Она вообще последнее время не хочет касаться темы своего парня.

— Почему не на сотовый?

— Почему ты меня допрашиваешь? — ворчит Даша, упирая руки в бока, а я хмурюсь, пока убираю со стола те самые разваренные сосиски. Ну задумалась, передержала. А вот сейчас мне жутко интересно, что происходит и почему Даша с Алексом ругаются. Впервые, наверное, за весь год.

Прислушиваюсь, и по коже проходит мороз. Марк э вернулся. Не просто вернулся, а начал активные действия по ее возвращению. Мне становится стыдно, что пошла на поводу у Алекса и сделала вид, что ничего о нем не знаю. Ни то, что он мог попасть в тюрьму, ни то, что был в армии. Даша была уверена, что Марк бросил ее окончательно, исчез из жизни, а его, получается, прятали.

Эти мысли вызывают новый шквал вопросов про Мирона. Может, и он так же? Даже телефон беру, чтобы написать ему и задать прямой вопрос, но моментально меняю решение. Сама же его оттолкнула, чего поднимать только что улегшийся ил со дна озера?

Убираю телефон в карман, продолжая слушать разговор на повышенных тонах.

— Даша! Ты слышишь меня? — Алекс опять далеко не шепчет.

— Не разговаривать с Марком, поняла!

— Ты же на концерт собралась ехать? Вот и умница. Живи полной жизнью. Ты еще обязательно встретишь своего  парня. Полюбишь. И все будет нормально.

— А что есть нормальность? Разве, будь ты нормальным, любил бы Сашку, которая даже сосиски сварить не может?

Да боже! Ну задумалась я! Чего стрелки-то переводить?

Но блин… Вопрос такой. Правильный, что ли. И я прикладываю ухо к двери теснее, чтобы слышать ответ Алекса. Сейчас он скажет, что любит меня не за что-то, а вопреки...

— Это другое, — отвечает он, как будто отвязаться хочет. 

— Какое?

— Саша не предавала меня, — слышу и, чтобы не крякнуть от удивления, прижимаю ладонь ко рту. — Не играла. Когда она влюбилась, честно мне об этом сказала. Запретила жениться. И я был дураком, что сразу не поверил. И ты будешь дурой, если поведешься на слова Марка. Снова. Он разрушит все, что ты с таким трудом строила.

Я отхожу от двери  в немом шоке. Убегаю в свою комнату, закрываюсь в ванной и пытаюсь сдержать крик. Потому что не могу поверить, что Алекс умеет так красиво врать. Так умело убеждать. Он говорит те же самые слова, которыми пичкал меня, когда я хотела от него уйти. Как только Даша выздоровела.  Убеждал меня, что я не нужна Мирону. Что даже если Мирон вернется, то все разрушит, а он будет только строить. Защищать. Оберегать. Никогда не обманет.

Так почему же сейчас мне кажется, что я покрыта липкой жижей лжи? Ерунда, верно. Алекс пытается уберечь Дашу так же, как пытался уберечь меня. Настоящий отец. Таким бы я, наверное, и хотела видеть своего папу. Но таким ли я хотела видеть своего мужа?