- Знаю. И не доверяю, так же, как и ты. Но у неё свои интересы, и Шамиль ей нужен не меньше моего. Она хочет вытащить отца.

  - Ты же можешь помочь в этом. Почему они не обратились к тебе?

  - Потому что я же его и посадил. Глупо было бы просить меня о помощи. А вот заключить взаимовыгодную сделку, это в духе Альфы. Даже если при этом он рискует собственной дочерью.

  - Всё равно. Будь осторожнее. У волка может родиться только волк, а её отец предал в этой жизни слишком многих. В общем ты взрослый мальчик, и уверен, сможешь принять правильное решение. Просто знай, тебе мы всегда рады, и я клянусь позаботиться не только о твоей сестре, но и о будущем ребёнке и его матери. А сейчас лучше иди к своей женщине, и воспользуйся этой ночью. Другой может и не быть. Не рассказывай мне, что всё будет хорошо. Я слишком стар, чтобы верить в эту чушь, но и переубеждать тебя не стану. -  Билл ставит недопитый виски на столик, и уходит в свою комнату, а я ещё долго сижу в полной тишине, перебирая все возможные варианты развития событий. 

Дом небольшой, поэтому при размещении я решил остаться в кабинете, в котором имелся небольшой кожаный диван, мне этого было вполне достаточно. Ложусь спать, не раздеваясь, но сон не идёт. Спускаюсь на кухню, чтобы попить воды, и натыкаюсь взглядом на Полину. Она стоит возле кухонного шкафчика и тянется за стаканом, который стоит на верхней полке. Привстала на носочки, одетая в простую белую футболку, что мы купили по пути сюда в супермаркете. Большого размера, кажущаяся на тонкой фигуре безразмерным мешком, она не скрывает округлых бёдер, и нижнего белья, край которого виден под задравшейся майкой. Меня накрывает одновременно злостью, ревностью, за то, что сюда мог войти кто-то другой, и острой волной возбуждения. И хоть обещал себе не подходить, не провоцировать её на то, что оттолкнёт меня, буквально в несколько шагов оказываюсь рядом, расставляя ладони по обеим сторонам столешницы, блокируя хрупкое тело в кольце своих рук. Касаюсь грудью её спины и чувствую, как тело Полины вздрагивает, а затем она резко разворачивается. Лицо в непозволительной близости от моего, а я лишь вдыхаю её аромат, позволяя ворваться внутрь, заполнить лёгкие до дна. Мы стоим так несколько минут, в молчании разглядывая друг друга, и когда она поднимает голову, с намерением сказать что-то, я не выдерживаю, и касаюсь её губ. Кончиками пальцев веду по мягкой коже, не в силах оторваться взглядом от её лица, того, что мучило меня во снах долгие месяцы, заставляя просыпаться каждую ночь в поту, и с бешенным напряжением в яйцах. И она замирает, не спешит сказать то, что собиралась, разглядывая своё отражение в моих глазах. Поднимает ладонь, дотрагиваясь до волос, ведёт вниз, к затылку, заставляя зажмуриться и наслаждаться этими касаниями, словно верному псу, а затем касается мягкими губами моего рта, сметая все стены, между нами, и сжигая их до тла.

- Он должен был так поступить. Понимаешь, он так заботится. По-своему.  По-другому не умеет просто. Артём привык всю ношу взваливать на себя, и, если бы он сказал правду с самого начала, я бы, наверное, никуда не уехала. - Малышка поджала губки, внимательно меня слушая, а я не понимала, кого именно сейчас убеждаю. Потому что сама ещё до конца не приняла его поступка. Неужели он правда думал, что, бросив меня сделает лучше? Но хуже всего, что он не дал мне возможности быть рядом. И я понимала его, его страх и боль от прошлых потерь, старалась засунуть свои женские обиды как можно дальше, и хотя бы сейчас по-настоящему поддержать его. Поэтому первым, что я решила сделать, это поговорить с Мэри. Ведь я знала, насколько девочка дорога для него, и не хотела, чтобы между ними что-то встало.

- Я боюсь за нас. - Прошептала малышка, и прижалось личиком к моей ладони. Она лежала в кровати, а я задумчиво перебирала мягкие волнистые волосы, как и раньше, меня это успокаивало. - Я боюсь, что его убьют. Что тогда будет? 

- Всё будет хорошо, Мэри. - Наклонилась к ней, поцеловав макушку, и придвинулась поближе.

- Я так злилась на него за то, что обманул тебя и прогнал. За то, что разлучил нас, и приставил ко мне ту вредную тётку. А сейчас не могу злиться, и мне так стыдно прийти к нему. У меня никого кроме Артёма не осталось. Только ты. Обещай, что не бросишь меня, пожалуйста. - Мэри так тоскливо взглянула на меня, что сердце заломило тупой болью, а на глаза навернулись слёзы.

- Обещаю. Только давай не будем спешить. Артём справится, я верю в него, и ты верь. Но ты всегда помни, что я никогда тебя не брошу, и не оставлю. А твой брат... Я его очень люблю. И если его не будет рядом, то мне никто кроме тебя больше не нужен. - Постаралась вложить в свою улыбку как можно больше тепла, чтобы девочка немного успокоилась. - А завтра утром подойди к нему. Не нужно просить прощения, и стыдиться не нужно. Просто обними его, и скажи, что он тебе очень дорог. Это безумно много значит для него, поверь.

Мэри кивнула, а через несколько минут мирно засопела, завернувшись в одеяло. Словно и с её маленьких плечиков свалился груз. Я вышла из комнаты, и тихо, на носочках пошла по коридору, чтобы никого не разбудить. Прошла мимо нескольких комнат, когда моё внимание привлёк свет, что струился из открытой двери кабинета. И я, как вор, на цыпочках прокралась поближе. Артём сидел в кресле, сжимая в руках бокал виски и о чём-то напряжённо думал. Он стал старше за эти несколько месяцев. На лице появились новые морщинки, а между бровей надолго обосновалась угрюмая складка. Я так часто в последнее время видела, как он улыбается, что сейчас отчаянно тосковала по изгибу его губ. Мне хотелось сделать его счастливым, но я не могла. Я хотела войти внутрь, до боли нуждалась в тепле его тела, но как только сделала один маленький шаг в его сторону, Артём поднялся с кресла, и я спряталась в тень. Потёр виски большими пальцами, и лег на диван даже не снимая одежды, устало прикрывая глаза. Не сейчас. Нужно дать ему отдохнуть. Он уже долгое время нормально не спал. И это очевидно. Я ухожу в свою комнату, и усталость наваливается, как только касаюсь подушки. А через несколько часов просыпают от жары и дикой жажды. Спускаюсь вниз и роюсь в шкафчике в поисках стакана, когда чувствую прикосновение горячей груди, и тону в родном запахе. Есть много чувств. Любовь, счастье, боль, тоска, радость. Все они отличаются разными гранями, но для меня они имеют один единственный запах. Его запах. И это граничит с безумием, потому что стоит закрыть глаза, и ничего не меняется, я каждую чёрточку его лица помню наизусть. Коснулась его, и будто не было этих месяцев, под руками всё та же тёплая кожа, а дыхание частое, знакомое до слёз. Целовала нежно, едва касаясь, боясь, что распахну глаза и проснусь. И в какой-то момент поцелуй углубился, стал более яростным, голодным. Меня подхватили на руки и понесли вглубь дома, а я всё так же не размыкала веки, отдаваясь ощущениям, без возможности остановиться.

Тонкая ткань простыни под спиной, и сильные руки, сжимающие до боли, до отчаянной ломки, чтобы он не останавливался, не отпускал.

- Я с ума сходил. Каждую ночь, слышишь? Ты не отпускаешь меня, и я не мог отпустить, но должен! - Шепчет, ещё крепче стискивая руки на моих предплечьях, и лихорадочно покрывает лицо поцелуями.