— Да-а-а, как говорится, талант не пропьешь. Просто я в детстве занималась фигурным катанием, вроде бы даже делала успехи, а потом забросила. Чтобы продвигаться, требовались деньги, да и я же не сразу в Москве жить стала. В общем, не срослось. Так что не комплексуй и на меня не равняйся. Ты правда молодец!

От ее слов на душе потеплело. Я с благодарностью посмотрел на внимательно следящую за дорогой девушку — волосы слегка растрепались, щеки раскраснелись. Захотелось ее погладить, подавил глупый порыв — ох, не к добру это все, не к добру. Отвернулся и сосредоточился на изучении видов города за окном. Сгущающуюся темноту разбавляли разноцветные огоньки фонарей и наружной рекламы. Невольно подметил, что осваиваю новые термины и понятия, как ни странно, погружение в новый мир давалось легко. Но только с точки зрения бытовой адаптации. Что касалось чувств, эмоций, морали… здесь прежняя память играла на чужом поле. Одно дело, запомнить, принять как данность заведомо иное, совсем другое — пересмотреть старые принципы, переступить через свои взгляды, смириться с некоторым положением дел. Я устало вздохнул — в любом случае мне выбирать не приходится.

— Вась, чего мрачный? — голос Ники отвлек от тяжелых мыслей. — По дому грустишь?

— Наверное, — размыто ответил я, не желая впускать к себе в душу кого бы то ни было.

— Хочешь, мы твое волшебное дерево поищем? Вернешься назад.

Я надолго задумался. Даже если теоретически это возможно, то что ждет меня дома? По всему выходило — ничего хорошего. В землях дроу я, конечно, приживусь, но всем известно: они темные, мы светлые. Жить смогу, радоваться жизни — вряд ли. Слишком разные культуры, разные обычаи, где им достаточно, мне станет мало. Вечный изгнанник, всегда чужой среди близких по духу. К себе возвращаться тоже не вариант: либо орки, либо клеймо позора. В мире Ники не сладко, да чего уж, совершенно отвратительно! Но меня принимают за своего, а значит, есть шанс попробовать таковым стать. Как я сегодня убедился, люди неплохо научились жить без магии, заменив ее технологиями. За неимением подавляющего фактора в виде более способных рас они пошли своим путем развития и прекрасно устроились. Авантюризма мне всегда было не занимать, так почему бы не рискнуть? Где наша не пропадала? Эльф я или не эльф?!

— Дерево мы поищем, — все же ответил я притихшей девушке. — Позже. Да и не факт, что оно снова сработает как портал.

Мы как раз приехали, Ника вытащила ключ, обеспечивающий работу машины, и прямо на меня посмотрела. Она о чем-то размышляла и немного хмурилась. А я, все еще находясь под впечатлением от тягостных дум, вдруг остро захотел простого тепла, близости, желания почувствовать себя нужным. Хоть кому-то, хотя бы пусть и простой человечке. Окутавший нас полумрак располагал к высвобождению желаний подсознания. Иначе как объяснить свои следующие действия? Я протянул руку и дотронулся до лица Вероники, она слегка вздрогнула от неожиданности, ее г; шза чуть расширились. Поддавшись самому примитивному из инстинктов, я наклонился вперед и, не оставляя себе возможности передумать, поцеловал самую странную из известных мне человеческих женщин.

Противно не было, и это уже радовало. Не стану лукавить, мне даже понравилось, хоть и неприятно признаваться себе в подобном. У меня отсутствовал опыт тесного общения с ей подобными на Терралии. Глупо хлопающих глазами особ, у которых на лбу светилась всего одна очевидная мысль, я всегда брезгливо обходил стороной, изумляясь рассказам некоторых собратьев, все же вступающих в связи с людьми. Сначала Ника попыталась отстраниться, потом подалась навстречу и перестала сопротивляться, а под конец пребольно цапнула меня за губу. Я взвыл и выпустил ее из объятий.

— Ты сдурел, эльф недоделанный? — прошипела девчонка. — Что ты творишь?

Искренне удивился подобной реакции. Да она плясать должна от счастья, что я до нее снизошел и осчастливил подобным образом. Большая редкость, между прочим, среди нашего брата. И вообще, кто тут пострадавшая сторона? Вот демоница кусучая! Губа болела, голова недоумевала, а настроение упало ниже корней священного дерева Шиту.

— Тебе не понравилось? — на всякий случай уточнил я, все же сомневаясь в ее здравом рассудке.

— Ну ты и… — Она осеклась, то ли подбирая слово, то ли смягчая уже имеющееся в запасе. — Хмырь! — выдала наконец. — Наглый!

— Я не понял, так не понравилось или что? — проявил настойчивость. Должен же я знать, за что получил увечье.

— Так! — Она потерла переносицу и ткнула в меня указательным пальцем. — Мотай себе на уши. Я понятия не имею, что ты задумал или что за помутнение у тебя приключилось, но ты явно что-то перепутал. В другой раз, когда приспичит развлечься подобным образом, тресни себя по голове для начала. Иди ищи другую юбку, а я в таких играх не участвую. — Ника нахохлилась и гневно на меня посмотрела, еще раз убеждая в сходстве с остроклювом.

— Почему? — определенно красноречием я сегодня не блистал. Да и здравомыслием тоже.

Она выдохнула, вдохнула, снова выдохнула.

— Вася, а сам-то как думаешь? — обманчиво вкрадчивым голосом, который не вязался с внешним видом, поинтересовалась она.

Вопрос поставил меня в тупик. Но самое странное, что вместо ответа на него в голове крутилась всего одна совершенно идиотская мысль: она не сказала, что не понравилось! И подобная глупость согревала мою заблудшую душу. Я потряс головой. Неправильная человечка все-таки насеяла во мне зерна сомнений в собственной неотразимости, как страшно дальше жить.

— Знаешь что?!

— Что?

— Ты — черствая булка! Давно хотел сказать тебе об этом.

Сам изумился той чуши, которую понес, но, как известно, лучшая защита — это нападение. И пока она не успела вернуть мне комплимент, а уж за Никой точно не заплесневеет, обличительно добавил:

— В кои-то веки поддался слабости, потерял ориентиры и отчаянно возжелал обрести опору, всего-то требовалось от тебя немного теплоты и поддержки.

Девчонка приняла скептическое выражение лица и обидно хмыкнула. Но я уже вошел во вкус и даже раненую губу потер для пущей убедительности.

— Что же получил взамен всеми покинутый скиталец? Гневную отповедь, травму и море непонимания! Фу такой быть, право слово.

Она немного смягчилась и тоже дотронулась до губы:

— Что, правда так плохо тебе?

Кажется, мои слова возымели хоть и слабенький, но успех. Мысленно потер лапки.

— Нормально все, — буркнул я, оседлав коня жертвы. — Веди меня в свое кино!

В самом деле что-то меня понесло. С чего вдруг такие порывы и откровения? Расшатанная за последние дни психика засбоила?

— Вась, ну прости. Калечить-то я тебя не хотела, просто… — Она замялась. — Не ожидала и растерялась немного. Рефлексы сработали. Ты тоже хорош! Что за фокусы придумал?

Услышав в ее голосе раскаяние, я решил не выделываться, пока вредина не передумала, и смилостивился: