Ваши письма

Дорогая Сплетница,

Я учусь в Джорджтауне и уверена, что видела эту Б, о которой ты вечно пишешь, тусующейся с этими жлобихами в жлобском караоке-баре, куда только жлобы и ходят, и она отрывалась там по полной. Они нажрались в хлам, а в кампус их отвозил каой-то скользкий тип на «лексусе».

— цру

Дорогая цру,

Я вижу зависть в твоем письме, не так ли? Чем эти так называемые жлобихи тебе так насолили? Думаю, это прекрасно, что Б решила развеяться и завести новых друзей.

— Сплетница

Дорогая Сплетница,

Я думала, Н уже попал во все колледжи Лиги Плюща, но тут, ужиная в ресторане с родителями, я увидела его с женщиной, которая проводила со мной собеседование в Брауне, и было похоже, что они вроде как собираются уединиться. Что за фигня?

— селест

Дорогая селест,

Хороший вопрос. Может, он боится, как бы в Брауне не передумали. А может, ему надоело, что сама-знаешь-кто постоянно посылает его.

— Сплетница

Под прицелом

Дж с личным консультантом по шоппингу в «Блумингдейлс» опять пытается подобрать себе белье. По крайней мере, она наконец обратилась за помощью к профессионалу — слава тебе господи! Н и сотрудница приемной комиссии Брауна вместе поднимаются на лифте в отеле «Уорвик Нью-Йорк». Дайте угадаю: она хочет назначить новое собеседование. Б и четыре пьяные блондинки в аптеке «Уолгрин», в Джорджтауне, покупают одноразовые бритвы и краску для волос цвета блонд. С лежит на крыше художественной студии в Брауне и считает звезды с каким-то мачо. Боже, эта девочка знает, как себя занять! Д, В и какая-то взрослая девушка с черно-фиолетовыми волосами и крыской в кофейне Уипьямсберга пьют эспрессо. Похоже, Д легко вписался в местное общество. Чувствую, эта ночь будет длинной и сумасшедшей — что, в общем-то, не странно. Пейте утром побольше «Ред Булла» и «Гаторейда», и к понедельнику вы будете как новенькие. Умираю, как хочу услышать все подробности!

Ты знаешь, ты меня любишь,

Сплетница

— Кажется, мне повезло, что я уже в Брауне, а? — самоуверенно сказал Нейт. Он раскурил только что скрученный косяк, затянулся и передал его Бриджит. Затем он встал, натянул брюки и подошел к окну. Окно номера Бриджит в отеле «Уорвик Нью-Йорк» выходило на вентиляционную шахту. Комната была еще ничего, если, конечно, вас устраивают цветочные узоры и коричневый ковер, но «Плазой» тут и не пахло.

— В этой дыре кофе вообще подают? — спросил он.

Бриджит сидела на кровати абсолютно голая, прикрываясь одним одеялом.

— Внизу есть ресторан, но они берут пять баксов за чашечку кофе.

Нейт обернулся.

— И? — Он хотел дать понять Бриджит, что эта ночь была ужасной ошибкой. Как и его прием в Браун.

Она положила косяк на край стеклянной пепельницы.

— Знаешь, я обычно такого не делаю, — сказала она, пробежав своими зелено-голубыми глазами по его телу, словно пытаясь разгадать, что у него на душе.

Нейт открыл деревянный шкафчик напротив кровати, включил телевизор и уставился в новости на спортивном канале, всем своим видом демонстрируя равнодушие к Бриджит.

— Ты мне нравишься. Ты ведь понимаешь это, да? — спросила Бриджит, прожигая взглядом его спину. — И мы сделали это потому, что на самом деле нравимся друг другу?

Нейт не отвечал.

Бриджит натянула одеяло до подбородка.

— Ты же никому не расскажешь об этом в Брауне? — спросила она.

Он выключил телевизор и бросил пульт на кровать. Теперь Бриджит явно беспокоилась, а именно этого он и добивался.

— Может быть, — сказал он. — А может, и нет.

Она закусила губу. Ее рыжеватые, светлые волосы торчали во все стороны.

— Твой прием будет аннулирован, — попыталась припугнуть Бриджит.

То, что нужно. Нейт всунул ноги в туфли и натянул не до конца расстегнутую рубашку через голову.

— И меня могут уволить, — продолжила Бриджит.

Он взял из пепельницы косяк и глубоко затянулся, а затем лениво бросил:

— Мне пора. — Нейту предстоял завтрак с тренером из Йеля, и до этого он хотел успеть сделать хоть что-то полезное — а именно обкуриться. Он затушил косяк двумя пальцами и положил его в карман. — Наверное, стоило ограничиться лобстером, — сказал он, застегивая рубашку.

Бриджит беззвучно открыла рот. Ее глаза покраснели, будто она вот-вот расплачется.

— И это всё? — выдавила она наконец.

— Всё, — ответил Нейт, повернулся к двери и молча вышел.

Пока-пока!

В коридоре он нажал на кнопку лифта и прижался головой к стене. Никогда до этого он не был таким негодяем — во всяком случае, преднамеренно — и потому чувствовал себя ужасно. Все же он сделал это только ради Блер. Он никогда бы не пошел до конца и не допустил бы увольнения Бриджит. Все, что ему было нужно, — письмо из Брауна, где было бы сказано, что они не принимают его.

Вероятно, после своего маленького представления он действительно его получит.

— Клин клином, сестра.

Блер открыла один глаз и увидела Ребекку, в одной руке которой был огромный бокал «кровавой Мери» с веточкой сельдерея и ломтиком лимона, а в другой — розовая соломинка. Вытравленные волосы Ребекки были уложены, на ней был розовый махровый костюм «Джуси кутюр», а на глазах — ядерно-голубая подводка.

Клин клином. Идеальное выражение для того, как чувствовала себя в этот момент Блер — как грязный, основательно побитый кувалдой клин. Она попыталась сесть, но тут же застонала и упала обратно на надувной матрас. Голова горела. Ноги зудели. Она странно пахла. Что с ней не так?

Без комментариев.

— Клянусь, ты почувствуешь себя намного лучше после того, как выпьешь это. — Ребекка опустилась на колени и погладила Блер по голове, как мама, которая хочет теплым бульоном накормить больного ребенка. — Это наш собственный секретный рецепт.

Убедительный аргумент.

Блер села и, зажмурив глаза, выпила густую красную жижу. На вкус — как водка, в которую намешали картофельных чипсов.

Фе-е-е!

— Твои волосы будут выглядеть гораздо лучше, когда немного отрастут, — сказала Ребекка. — И тебе стоит так же покрасить брови.

Блер совершенно забыла о волосах. Она знала, что теперь она — блондинка или, по крайней мере, нечто вроде блондинки, но она не могла заставить себя посмотреть на это до того, как окажется дома, недалеко от салона Элизабет Арден Ред Дор. Ребекке придется одолжить ей шапочку.