Он задумался, и Эйнджела поспешила успокоить репликанта:

– Не волнуйся, эту краску можно свести нейтрализатором, который продаётся в любом косметическом магазине. Безопасна для кожи и волос.

– Временная маскировочная окраска допустима, – расслабился Чимбик.

– Сперва нужно добавить немного загара, – сообщила Эйнджела и вытащила из косметички какой-то баллончик с распылителем.

Репликант с подозрением уставился на незнакомое вещество, ожидая подвоха.

– Автозагар, – пояснила девушка и сунула баллончик инструкцией к сержанту. – Краска для кожи, имитирующая загар.

Чимбик кивнул, но инструкцию внимательно прочёл. Не найдя ничего подозрительного, вернул баллончик Эйнджеле.

– Сними рубашку, закрой глаза и не дыши секунд двадцать, – попросила девушка и взяла из косметички что-то маленькое и мягкое. – Я обработаю тебе лицо и шею.

Репликант одарил её новым подозрительным взглядом.

Блайз повернул к нему голову и кивнул, без слов сообщив, что присмотрит. Только после этого Чимбик закрыл глаза и задержал дыхание. Он ощутил струю влажной взвеси на коже и быстрые, почти неощутимые прикосновения мягкого влажного предмета.

– Шаг в сторону, и можно дышать, – сообщила Эйнджела. – Глаза пока не открывай, пусть краска застынет. Теперь разведи руки в стороны.

Репликант подчинился и ощутил, как она оборачивает его руку чуть ниже локтя чем-то гладким и плотным. Сержант едва заметно приподнял веки и с интересом скосился, наблюдая, как Эйнджела закрепила плёнку на одной руке и взялась обматывать вторую.

– Что вы делаете, мэм?

– У тиаматских охотников загар ложится полосами, – пояснила Лорэй. – Чаще всего участки рук до локтя у них открыты и загорают сильнее всего. Плечо открыто реже, там загар светлее.

– Понял, – отозвался репликант, отметив наблюдательность девушки. – Поэтому вы окрашиваете меня фрагментарно?

– Да, – подтвердила его догадку Эйнджела. – Лицо, шея до ворота, руки. Остальное часто остаётся бледным – пляжи на Тиамат не пользуются популярностью.

Сержант с интересом наблюдал, как девушка распыляет автозагар на его руку, корректируя неровно лёгшую краску выверенными движениями той мягкой штуковины.

– Что это? – поинтересовался сержант. – Предмет у вас в руке.

– Губка, – отозвалась Эйнджела.

Других вопросов сержант не задавал, предпочитая наблюдать за работой девушки. Он усвоил, что пригодиться могут любые, даже самые бесполезные на первый взгляд знания.

Когда Эйнджела закончила работу над имитацией загара, она выудила из косметички тонкую кисточку для теней, взяла протянутую сестрой пластиковую миску с краской для волос и вновь подошла к сержанту. Взгляд девушки задумчиво блуждал по лицу репликанта так, что тот внезапно ощутил себя неодушевлённым предметом, холстом для требовательного художника.

– Теперь надень это, сядь и не шевелись, пока я не закончу.

Она кивнула на сложенную синюю рубашку, лежавшую поверх стопки новой одежды.

– Да, мэм. – Репликант натянул рубаху, уселся на стул и подставил лицо под кисточку.

– Ждать он умеет, – хихикнул Блайз, на секунду оторвавшись от экрана, на котором разворачивалось очередное, совершенно непонятное ему событие из студенческой жизни. – Мисс Свитари, мэм, а говорить я должен так же, как и они?

Он указал на терминал с забавной смесью брезгливости и недоумения на лице.

– В идеале ты должен молчать, – озвучила пожелание Ри. – Тебе отлично подойдёт образ замкнутого, необщительного, социально неадаптированного ботаника, витающего где-то в своих книжках. Можешь говорить мало, нескладно, мямлить, да хоть заикаться, но, я тебя умоляю, никому не говори «сэр» или «мэм».

Она как раз закончила накладывать яркий кричащий макияж. В отличие от предыдущего, не менее яркого, этот девушке шёл и как будто делал её моложе, больше похожей на подростка. Образ завершил ворох разноцветных бус всевозможных цветов и форм, придав Свитари легкомысленный и глуповатый вид. Изменился и язык её тела. Движения утратили грациозную плавность, стали резче, развязнее.

Сержант отметил лёгкость, с которой сёстры меняют облик, и занёс этот факт в копилку странностей, водящихся за Лорэй. Странностей, которым он хотел найти объяснение.

– А «мисс» можно? – уточнил между тем Блайз.

– Лучше помалкивать, – напомнила Ри. – Но если не выйдет, то говори «подруга» или «сестрёнка». Хамовато, но типично для студентов.

– Да, мэм, – кивнул репликант и вновь вернулся к просмотру.

Чимбик в приступе любопытства скосил глаза на экран и презрительно скривился: персонажи комедии не протянули бы и дня на Эгиде. А потом перевёл взгляд на Эйнджелу и ощутил странное волнение от её близости.

Репликант напомнил себе, что Лорэй сбежали бы при первой подходящей возможности, наплевав на интересы Консорциума и их с братом задание. Что эти дворняги без всякого сожаления обманули его и Блайза, оставив посреди Гефеста. Что они совсем недавно смотрели на репликантов с ненавистью и страхом. Ничто не помогало… Руки горели, едва Чимбик вспоминал недавнее прикосновение к женскому телу. Ноздри репликанта щекотал приятный запах Эйнджелы, который не могла перебить даже вонь краски. А если закрыть глаза…

Если закрыть глаза, можно было представить, что это не кисточка скользит по его лицу нежными касаниями, а женские пальцы. Во всяком случае, именно так сержант представлял себе касание этих пальцев. Но вряд ли когда-нибудь появится шанс выяснить, насколько он прав в своих предположениях.

«Игристое вино», всё же доставленное ворчащим портье в номер, оказалось дешёвой бражкой местного розлива, пузырившейся исключительно благодаря активным процессам брожения. Понюхав этот шедевр виноделия, Ри скривилась и вылила содержимое бутылки в унитаз. Это действие она сопроводила тихой руганью, в которой Блайз услышал несколько незнакомых слов, и тут же начал расспрашивать об их значении. Свитари, смеясь, пустилась в объяснения. Вскоре смеялся и Блайз.

Чимбик слушал их вполуха, чувствуя себя непривычно расслабленно и умиротворённо. Так, как никогда до этого. Он даже не отреагировал на то, что Блайз озвучил своё имя. Сержант едва заметно нахмурился, оценивая своё состояние и ища причину столь странного благодушия. Эйнджела недовольно шикнула, и Чимбик вновь расслабился, списав всё на последствия нервного напряжения и обманчивое чувство безопасности. Придя к выводу, что подобное состояние недопустимо, сержант попытался собраться.

Тщетно. Глаза Эйнджелы завораживали, притягивая к себе взгляд, словно магнитом. Чимбик попытался убедить себя, что смотрит ей в глаза, выискивая ложь или подвох, но быстро сдался. Даже он сам не верил этому вранью. Хуже того – Эйнджела вдруг улыбнулась ему и заговорщицки подмигнула. Сержант вспомнил, что перед ним эмпат и метания его души для неё так же очевидны, как и движения тела. Этот факт смутил и одновременно разозлил репликанта, заставив его мобилизовать все силы для того, чтобы обуздать эмоции и вернуться к насущным проблемам. К немалому облегчению Чимбика, ему это удалось. Вопрос лишь – надолго ли? И, желая избежать рецидива, репликант просто закрыл глаза и сосредоточился на решении текущих проблем.