И когда уже самые терпеливые зрители поднялись со своих мест, в театр примчалась голубая футболка и запрыгала сначала по земле, а потом по сцене. В зале послышался удивлённый шёпот. Оно и понятно: человеческий мир, конечно, полон чудес, но одежда, передвигающаяся сама по себе, в их число не входит.

– А вот и наша звезда, – с облегчением объявил я и вытряхнул Холли из футболки, сорвав первые аплодисменты. – Ну наконец-то! Почему так долго?!

– Родители не поверили, что я не хочу есть, и вообще не поняли, почему я снова собираюсь улизнуть, – выдохнула Холли, взбегая вверх по моей ноге. – Думаешь, легко вести двойную жизнь?

Я очень хорошо знал, что нелегко.

– Ладно, проехали. Давай, крутая белка, покажи класс!

И Холли показала. На этот раз она ко всему прочему проехалась на Тикаани верхом: им обеим очень нравилось изображать родео.

Зрители были в восторге, и когда Терри, зажав в зубах кепку, пошёл собирать деньги, платили щедро, особенно после того, как я честно сказал, что мы собираем деньги на прививку от бешенства для волков. А когда после выступления я объявил, что за пять долларов можно сделать фото, к нам выстроилась целая очередь.

Усталые, но счастливые, мы лежали на траве и во второй раз за день считали наши деньги, а Холли прыгала у меня на голове и сооружала из моих волос гнездо.

– Ну, сколько? – не терпелось узнать Тикаани.

– Сто девяносто пять долларов… прибавить почти шестьдесят… Ребята, у нас получилось! – воскликнул я и тут же удивлённо замолчал: Холли вдруг исчезла.

– Это всё очень здорово, и мы можем гордиться собой, но двойная жизнь зовёт меня, – услышал я, и голос моей подружки затих вдалеке.

– Вы Холли не видели? Она опять пропала, – проворчал Кенни Сильвер, подходя к нам. – За блохами легче уследить!

– Это точно, – согласился я. Но всё-таки хорошо, что моя лучшая подружка – белка, а не блоха. Вряд ли люди встали бы в очередь, чтобы сфотографироваться с блохой.

Мы попросили Холли отвезти деньги семье Эрика, попрощались с ней до конца каникул и отправились в обратный путь к волчьей стае. Как здорово, что можно вновь принять обличье пумы! Одежду, которую мне одолжил Эрик, я засунул в пустующую нору сурка.

– Наконец-то вы вернулись! – обрадовалась Мия и попыталась куснуть меня в ухо. Втянув когти, я шлёпнул её лапой, чтобы остановить.

Пока я рассказывал родителям, сколько мы заработали, они разглядывали мою раненую лапу.

– Заживает быстро, – радостно сказал отец. – Это хороший знак! Ну, тогда пойдёмте к волкам и выясним раз и навсегда, что теперь будет с этой территорией.

– Точно, – сказал Джефри, единственный из нас в человеческом облике. – Я сделал Летнему Ветру все необходимые уколы, теперь от нас ничего не зависит.

Табита разведала, где сейчас находится волчья стая, и мы все вместе отправились туда.

Но выйдя из леса, мы в растерянности остановились. Стая как раз задрала оленя и дружно разделывала его. А как известно, зверей нельзя беспокоить во время еды. На нас угрожающе смотрели двенадцать волков, готовых защищать свою добычу. Радости от встречи с нами они явно не испытывали. На мгновение мы замерли как вкопанные.

– Эй, мышь, почему ты не сказала нам, что они едят?! – набросился отец на Табиту, которая что-то пискнула в своё оправдание.

– Лучше нам бесшумно удалиться, – прошептала Тикаани. – Им сейчас не до разговоров.

Но тут я, к своему великому удивлению, увидел, как вожаки стаи Шона и Ларкин направляются в нашу сторону. Стая прекратила жадно рвать добычу, выжидая и наблюдая за нами.

Тикаани опустила голову, вильнула хвостом и издала несколько протяжных звуков.

– Я спросила, как себя чувствует Летний Ветер, – перевела она нам. Оба волка что-то провыли и посмотрели в сторону молодой волчицы, о которой шла речь.

– Они говорят, мы можем сами убедиться, какой у неё отличный аппетит, – сказал Джефри, и я почувствовал, как напряжение спадает.

Шона развернулась, сделала несколько шагов по направлению к убитому оленю, потом вернулась и посмотрела на нас, повиливая хвостом.

– Постойте! Я ничего не путаю? – ошарашенно спросила Тикаани. – Джефри, ты это слышал?

– Я тоже так понял – нас приглашают угоститься, – сказал Джефри с таким видом, словно в него ударила молния.

Мы с Мией и родителями переглядывались, не веря своим ушам – это было более чем необычное предложение. Мы осторожно приблизились и оказались посреди стаи волков, которые разглядывали нас кто недоверчиво, а кто и с любопытством. Опуская морду к оленю и вдыхая запах свежего мяса, я всё ещё не мог поверить, что это происходит с нами на самом деле. Но это было правдой.

Мы инстинктивно чуяли, что не следует слишком буквально воспринимать это приглашение, поэтому оторвали лишь по одному куску и вежливо отступили. Стая большая, эта добыча нужна им самим. Но их добрый жест дорогого стоил.

Мой отец и альфа-волки внимательно смотрели друг на друга.

– Скажи, им не нужно уходить отсюда, – внезапно произнёс Ксамбер. – Скажи, мы согласны делить территорию. Здесь достаточно места и добычи для всех нас. Единственное – стая не должна больше отгонять нас от добычи, которую мы задерём.

Тикаани перевела, и я застыл в напряжении, ожидая, что ответят волки. На этот раз уже у них был такой вид, словно они больше не понимают этот мир. Они пялились на нас, не веря своим ушам.

– Вы больше не хотите владеть этой территорией? – растерянно спросил Ларкин. – Хотя мы обещали её вам?

– Хотим, – заверил отец. – Но вы, если хотите, тоже можете остаться. Мы же теперь не враги, как-нибудь уживёмся.

И тогда волки наконец поверили. Виляя хвостами, Шона и Ларкин приблизились к нам, и наши морды соприкоснулись. Порой, чтобы скрепить договор, слова не нужны. У меня по телу пробежала дрожь, когда я вдохнул тёмный дикий волчий запах. Наверное, никогда раньше ещё не заключалось соглашения между волками и хищными кошками. Между животными и оборотнями. Но сейчас это произошло… И в мире стало чуть меньше ненависти.

Тут и остальные волки поняли, что случилось, и на мгновение забыли про обед. Дружным громким воем они отпраздновали заключение договора. Тикаани и Джефри присоединились к ним, Табита летала вокруг нас, а Терри от радости плюхнулся на спину и задрыгал всеми четырьмя лапами.