litbaza книги онлайнСовременная прозаБиблия-Миллениум. Книга 2 - Лилия Ким

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 57
Перейти на страницу:

* * *

Внезапно она резко дернулась из-под него, сбросила на пол и села на кровать.

— Что? — туман еще не рассеялся перед глазами Соломона.

— Я тебе не игрушка! — Ависага отвернулась от него. — Думаешь, я тоже твое наследство? Я любила твоего отца! Я хотела быть с ним! Уходи! Сейчас. Немедленно!

Соломон прижался лбом к ее коленям. Призрак желанного возбуждения испарился.

— Пожалуйста, не гони меня… я сделаю все, что ты скажешь… Скажи мне, что ты хочешь? — эту фразу Соломон говорит ей уже пять лет. Когда она появилась в их доме, он приносил ей цветы, милые дурацкие безделушки. — Что ты хочешь?

— Уходи, Соломон! Я не желаю быть с тобой!

Соломон сел на полу. Головная боль упорно билась в лоб изнутри, словно птица о стекло.

— Ависага, не будь глупой, — его голос стал спокойным, твердым и уверенным. Она может отказать Соломону-мужчине, но не сыну и наследнику Давида. — Как ты будешь жить? Что ты умеешь делать? Скажи мне? Вот в этой клетушке, да? А кем пойдешь работать? Мужчины станут предлагать тебе деньги, и рано или поздно ты начнешь брать. Не отворачивайся. Это правда. Ты привыкла к хорошей жизни. Я дам тебе все. Больше, чем ты можешь себе представить. Не будь дурой! — Соломон сжал ее голову руками. Ависага не шевелилась. Он поцеловал ее в лоб, в нос, затем в губы.

Туман не появился вновь, но его член встал прямо. Соломон сделал все как надо. Он любил это тело без страсти, но с глубокой уверенностью и спокойствием. Синица в его руках билась и извивалась.

— О, Соломон… — Ависага прижалась к нему всем тонким, жестким телом. — Я… я тебя… люблю!

Соломон с удивлением посмотрел на нее. Он был удовлетворен. Но не как любовник… Скорее, как мастер, любующийся своей работой. Он зажег пламя любви в этой женщине… она любит его… Как отца.

— Ты любишь меня, как папу? — полушутливо, с улыбкой спросил он у нее.

Ависага посмотрела в его абсолютно серьезные глаза и ответила без тени сомнения и дрожи в голосе.

— Да.

В нотариальной конторе Соломон переписал на нее дом, который отец построил для встреч с ней. Счет, с которого он оплачивал ее расходы. Ависага посмотрела на него широкими, полными слез глазами.

— Но…

— Что? — очень по-деловому спросил ее Соломон.

— Но… ты лишь возвращаешь мне то, что и так мне принадлежит! То, что твой отец сделал для меня!

— Этого мало? — Соломон приподнял брови и слегка нахмурился.

— Это вы мне отдали бы и так!

Ависага выхватила у него бумаги и вышла. Соломон покрылся красной краской. Более дурацкой ситуации и представить себе нельзя. Служащие нотариальной конторы деликатно прятали улыбки, от чего розовели на глазах. Зато посетители не стеснялись — смеялись очень искренне и открыто. Пылая от стыда, Соломон выбежал.

— Ависага!

Та шла, не оборачиваясь, крепко прижимая к груди папку с бумагами, словно ребенка, которого у нее хотят отнять.

Соломон шел за ней, ускоряя шаг и окрикивая ее. Ависага побежала, кинулась через проезжую часть и успела запрыгнуть в трамвай. Поток автомобилей отрезал Соломона от нее. В это время нотариус, оформивший сделку, звонил его матери. Его распирало от гордости вечером, когда он рассказывал своей жене, что днем обслуживал Соломона, сына Давида, а затем говорил по телефону с самой Вирсавией — женой Давида. Может, они сделают его своим нотариусом?..

Соломон смотрел вслед трамваю. Чувство непонятной тоски овладело им. Неужели он ее любит?..

* * *

— Вирсавия, ты знаешь, как я преданно и трепетно отношусь к тебе, — высокий седой мужчина ходит по комнате из угла в угол. Это Нафан — давний друг, любовник и союзник Вирсавии. Он помог ей стать единственной женщиной, которой доверял Давид. Это единственный человек на свете, которому Вирсавия доверяет на 99,99 процента. — Я хочу поговорить с тобой о Соломоне.

Вирсавия закрывается руками. Ее сын не сходит с первых полос газет. Скандалы, чередующиеся с умопомрачительными пожертвованиями на нужды церкви, природы, бездомных, инвалидов… Им нет числа! Состояние Давида тает как весенний снег.

— Да, Нафан, да… — Вирсавия склоняется к его руке, которую он сочувственно кладет ей на плечо.

— Вирсавия, я думаю, что он может жениться…

— Что?!

— Я думаю… — Нафан делал успокаивающие жесты руками. — Тихо, тихо, дай мне договорить… Я думаю, что женитьба может пойти ему и нам, — Нафан многозначительно посмотрел Вирсавии в глаза, — на пользу.

Одна сотая процента, на которые Вирсавия не доверяет Нафану, слегка покалывает ей язык снизу. «Он ведь не просто так убедил Давида оставить все Соломону», — эта мысль всегда с ней. Она не видит в ней ничего странного. С какой стати Нафану заниматься благотворительностью по отношению к ней? Но унижение, которому он уговорил ее подвергнуться… Давид не скрывал своих отношений с Ависагой, для нее построили дом по соседству. Нафан уговорил Вирсавию пойти туда… Она вошла в спальню, увидела их в постели… Нафан оказался прав, Давид не смог отказать ей потом. Соломон — сын Вирсавии — получил все.

Так и теперь, ей будет больно, но потом все наладится. Нафан никогда не ошибается…

— У тебя есть какие-нибудь соображения? — наверняка есть, иначе он просто не стал бы заводить об этом разговор.

— Да… Дочь нашего прокурора… Это было бы очень полезно, Вирсавия, — Нафан говорит медленно, стараясь вложить каждое слово ей в ухо.

— Надо подумать.

— Да, вот еще… Никому не нужно знать. Сделаем все тихо. А то папочку невесты снимут по обвинению в коррупции. И вся затея коту под хвост! — Нафан рассмеялся, как он один умеет — сухим смехом-рыком, от которого встают дыбом короткие волоски на затылке.

* * *

— Жизнь как дорога… — закончил кто-то рядом душещипательный рассказ.

— Ерунда! — Соломон поднялся со своего места. Голова гудела. Громкая музыка вокруг, люди, смеющиеся женщины, свет…

Он вдруг почувствовал себя, как тогда, в нотариальной конторе, — ужасно глупым! Конечно, дорога! Все эти люди куда-то идут! И даже если не знают куда, как-то перебирают ногами или едут «на попутках», как две расчетливые барышни, которые с ним на этой неделе. «Мужчина не роскошь, а средство к существованию», — глубокомысленно замечает одна из них.

— Знаете, за что я вас люблю? — спрашивает он у них ночью.

— О! Это что-то новенькое! — трещат наперебой женщины. — Расскажи нам… — четыре руки шарят под одеялом.

— За честность. Я уверен, я знаю, что будет. Я заплатил. Я вас трахаю. Все понятно. А таких баб, которые притворяются, что у них любовь, что они там только по любви… я ненавижу. Ведь им, по сути, нужно то же самое! Только они хотят подороже продаться! А что у них есть? Да ничего особенного! Те же две сиськи и дырка вдоль! И они все хотят взять! Это называется у них выйти замуж. Знаете, я считаю, что замужество — это самая дорогая форма проституции. Даже не знаю, какой должна быть женщина, чтобы я на ней женился.

1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 57
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?