ходил вместе с братом бить ему морду. Но Влад потер тогда лысую башку. Посмотрел на нас печально и заявил.

— Пусть решает Нелечка. Я ее любую волю приму.

И теперь, спустя десять лет после маминой смерти, я готов подписаться под каждым словом.

— Яночка, как решишь, так и будет, — шепчу, почти не шевеля губами. И мысленно удивляюсь крутому виражу, преподнесенному мне судьбою. Ситуация точно такая же, только мне предстоит сыграть на другой стороне.

Дети… Они поймут. Все лучше, чем жить в постоянном страхе. Скажут они потом спасибо или проклянут? Не знаю. Это их выбор. А наше дело — жить своей жизнью и не озираться по сторонам. Идти к намеченной цели, не сворачивая.

Если бы мама хотела уйти к Хоуку, она бы так долго не раздумывала. Не нервничала бы и не умерла молодой. Что теперь горевать?

Отметаю прочь все домыслы и воспоминания и внимательно смотрю на небольшое зданьице, примостившееся около забора. Сколько же там напихано камер наблюдения?

«А какая разница? — обрываю собственные раздумья. Меня интересуют только те, что висят над входной дверью. Сколько их, пытаюсь разглядеть в свете фонаря. Одна или две? Намазать бы их воском или желе. Но нет, такой вариант не подходит. Архип сразу заподозрит меня. Нужно призвать на помощь высокие технологии. Глушилку какую-нибудь задействовать, что ли?

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​38

Яна

— Быстро пропустите, — слышу знакомый нахальный голос. Краем глаза замечаю, как напрягается Архип. Продолжаю есть как ни в чем не бывало. А муж, откинув в сторону нож и вилку, поворачивается к двери.

Никто не смеет входить в белый кабинет, когда Архип Пантелеевич изволит завтракать. Всем известно, что это время он полностью посвящает жене. Поправляю рукав блузки. Ни к чему посторонним видеть синяки на моем запястье. Опускаю голову, когда в зал врывается Никита. Быстро подходит к нам и, совершенно спокойно взяв стул, садится за наш столик.

— Не помешаю? — интересуется с ухмылкой. — Дело есть, Архип. Привет, Яна…

— Ты мне скоро сниться будешь, — цедит муж и взмахом руки подзывает официанта. — Заказывай, что желаешь, Никита Вадимович. Позавтракаем и побазарим.

— Омлет, бекон, чашку кофе, — отрывисто диктует Макаров и, как только официант отходит, заявляет еле слышно. — А ты в курсе, что спасенный нами Петя Ратников — внук владельца «Прибоя»?

— Бергера? — удивляется Василиди. — Не знал… А откуда сведения?

Я вижу, как напрягается муж. Наша служба безопасности проморгала заклятого врага. До сих пор стоят в ушах крики Бергера.

«Не будет вам жизни до седьмого колена!»

Так, кажется. Чувствую, как по спине пробирается холодок страха. За себя. За детей. Это еще одна причина, почему я до сих пор живу с Архипом и не развожусь. По большому счету я сто раз могла уехать в родной город. Зайти в судмедэкспертизу и снять побои. Алина сколько раз предлагала поселиться у них или в пустующей который год квартире на Ломоносовской. Но там нет охраны. А я до сих пор иногда подскакиваю ночью, когда мне снится Бергер и те старые разборки. Да, победил Василиди. Вынудил хозяина «Прибоя» бросить все и уехать за границу. Вот только я живу в постоянном страхе. И издевательства мужа ничто по сравнению с местью Бергера.

— Как выяснил? — нервно бросает Василиди. — Мои вроде пробивали…

— Их бы самих кто прибил. Раз мы входим в бизнес, Архип, — важно заявляет Макаров, — то просчитываем все риски самостоятельно. Нам с Марком ваши междоусобицы ни к чему. Главное — заработать бабки. Поэтому каждый из нас навел справки. Я по своим каналам, Лернер по своим…

— У папы спросил, небось, — хмыкает Архип и кривится недовольно. — Яблоко от яблони. Камилла у нас тут драку устроила. А твоя сестра с моей женой тоже кулаками помахали, — цедит недовольно. А твои каналы — это кто?

— Фейсы, — пожимает плечами Макаров и абсолютно равнодушно режет бекон. — Сначала я получил сведения. Потом Марк перепроверил. Ошибка исключена.

— А ты почему забеспокоился?

— Не нравится мне этот тип, понимаешь? Ну, ведет он себя как-то странно. Может, на серфе его действительно в шторм вынесло, не знаю. Но все остальное — драмкружок имени Брюса Уиллиса.

— Почему? — снова допытывается Архип.

— Реакция тела. Наш организм врать не приучен и выдает правильные реакции. А человек думает, что может всех обмануть и изображает великую любовь к Яне. А когда она рядом, то на нее даже не обращает внимания. Или это повешение странное. От чего Ратников отвлекал твою охрану, Архип? Или на что проверял?

— Ты прав, — кивает Василиди. — Никто не станет вешаться в многолюдном месте, а найдет закоулок потише. Спасибо, что предупредил, — кивает серьезно. — Только на будущее, Макаров. Мы с женой любим позавтракать вдвоем. Это только наше время, понимаешь? Поэтому в следующий раз я тебя взашей выпру. Не обижайся. Хорошо?

Архип, конечно, в своем репертуаре. Угрожает всем, не подумав. И мне кажется, Никита сейчас должен обидеться и уйти. Чувствую, как от стыда и отчаяния меня охватывает жар. Машинально приподнимаю рукава, совершенно забыв о последствиях. И этот жест не остается не замеченным Никитой.

— А теперь слушай меня, партнер, — невозмутимо заявляет Макаров. — Если еще раз на Яну руку поднимешь, я тебя в хлам изобью. Будешь потом до конца жизни на обе ноги припадать. Уяснил?

— Ты сильно не борзей. Не надо, — осклабившись, кидает Архип.

— Хорошо, — с гадкой улыбочкой кивает Макаров. — Вот только наш сегодняшний разговор передам Марку. Ты же в неадеквате, Василиди. Это я тебе как врач говорю.

— Да что ты, — криво усмехается муж. — Думаешь, Марк тебя послушает?

— Уверен.

Встаю из-за стола, собираясь поскорее уйти наверх к детям. Уже небось проснулись. Не собираюсь терпеть эти разборки. Сейчас еще меряться начнут, у кого больше. У Никиты. Я точно знаю!

Сегодня с утра зарядил мелкий дождь. На улице гулять нет смысла. Сейчас бы завалиться в кровать вместе с малышами. Читать книжки, беситься, а потом, обнявшись, уснуть.

«Наверное, так и сделаю», — думаю, выходя из лифта. Архип уедет по делам своей дурацкой регаты. Собеседования с кандидатами у меня начинаются после обеда.

Мысленно сержусь на Никиту. Зачем он доводит до бешенства Василиди? Чего добивается? У моего мужа отвратительный, совершенно непредсказуемый характер. И после такой выходки обязательно последуют меры.

Архип поднимается сразу за мной. Якобы за документами. Долго роется в сейфе и в письменном столе. Кому-то звонит и ругается на греческом. А затем выходит в гостиную, где я плету косички Милане, и без всяких предисловий заявляет.

— При первой же возможности уедем