Судя по тому, как она смущалась и покрывалась румянцем, общаясь с Максом, я понял – напарник ей приглянулся. В этом не было ничего удивительного. Я хоть и не разбираюсь в человечной красоте и уж тем более в мужской, но Максим вполне симпатичный парень, высокий и хорошо сложенный, он всегда привлекал женское внимание. Не раз замечал, как реагировали на него девушки, стоило ему где-то появиться. Даже продавщицы в магазине оставляли свои дела и спешили уделить ему внимание. Я хорошо помню, как симпатичная блондинка, сотрудница зоомагазина, при виде Макса расцвела, точно «сирень в моём садочке»: она с таким воодушевлением показывала клетку для меня, что в какой-то момент даже показалось, она сама готова туда залезть и продемонстрировать, как мне будет замечательно в ней лететь. Не понимаю, почему он до сих пор не женат? Может, из-за того, что получает слишком много женского внимания?

– Цила, я вот смотрю на спасателей и, откровенно говоря, не понимаю, в чём заключается ваша работа. Сидите целый день в домике да покрикиваете на купающихся. А после семи вечера, когда на пляже полно людей и ваше присутствие просто необходимо, вас точно ветром сдувает. Получается, днём надо спасать людей, а вечером пусть тонут? – спросил Максим.

Девушка вдруг громко рассмеялась.

– Наверное, это так и выглядит со стороны, – согласилась она, – но на самом деле всё не так просто. Официально наш рабочий день в Израиле – двенадцать часов, с семи утра до семи вечера. Продление рабочего дня возможно, но для этого необходимо поменять закон. Многие думают, что спасатель – это работа мечты. На деле мы загружены только в пляжный сезон, а всё остальное время сидим без дела и числимся работниками муниципалитета. В это время нам тоже платят зарплату, правда, минимальную. И если раскидать весь заработок за год, то получаются не такие уж и великие деньги. Но без нас тоже нельзя – мы отвечаем за жизни тысяч людей. Море коварно, даже когда, на первый взгляд, кажется ласковым. С ним шутки плохи.

Тем временем мы добрались до места. Максим сунул ноги в кеды и перекинул майку через плечо.

– Приятно было познакомиться, – вежливо улыбнулся он.

– Может быть, сходим куда-нибудь вечером? – предложила Цила и покраснела, будто спелый томат. – Если хочешь, могу провести для тебя экскурсию по Израилю. Я, конечно, не профессиональный гид, но неплохо изучила страну и её историю.

– Спасибо за предложение, только вот не могу ничего обещать, потому как не знаю графика наших командировочных мероприятий, – уклончиво ответил напарник.

– Запиши на всякий случай мой телефон. Если возникнет желание съездить на экскурсию, позвони, – предложила она.

– К сожалению, я без телефона, – Макс развёл руками.

– Ты завтра будешь здесь? – спросила девушка.

– Да, – кивнул он и добавил: – Если, конечно, ничего не изменится.

– Хорошо, – улыбнулась Цила и протянула руку, – тогда до завтра.

Напарник ответил на женское рукопожатие, и мы направились домой.

Хм, какая некультурная девушка! Со мной даже не попрощалась, проигнорировала, точно я пустое место. Тебе же русским языком сказали, я не просто собака, я – напарник!

Какое-то время Макс шёл молча, периодически вздыхая, затем посмотрел на меня с высоты своего роста и спросил:

– Что скажешь?

А что говорить? Хорошая пловчиха, но я до сих пор помню, как она на меня ругалась, когда я её обрызгал. Не дай бог Максим свяжет с ней свою жизнь, так она же меня поедом будет поедать, если я что не так сделаю! Нет уж, не нужна нам такая родственница. Мне, между прочим, больше понравилась хозяйка перепутанного чемодана. Вы же знаете, я не по внешности сужу. Просто в её глазах было больше доброты и нежности.

– Вот и я говорю, хорошая девушка, но не моя, – согласился напарник.

Вы наверняка заметили, что мы с Максом даже думаем одинаково. Как говорится – на одной волне. Он читает мои мысли не хуже чукотского оленевода Владимира. Помните, как тот предугадывал все мои желания?[17]

Вообще-то, у меня такие взаимоотношения были со всеми моими подопечными. Сначала возникали небольшие трения, но чем больше времени мы проводили вместе, тем больше понимали друг друга. А всё потому, что я умный и образованный пёс.

Свернув на нашу улицу, мы увидели трудягу Фрэнки: он бежал впереди нас с полными карманами корреспонденции.

– Твой друг уже на работе. – Максим кивнул на рассела и спросил: – Это он тебя вчера с панталыку сбил?

– У-у, – ответил я, имея в виду, что терьер здесь ни при чём, я сам побежал за ним.

– Любопытно стало посмотреть, как работает пёс-почтальон? – ухмыльнулся он.

– Ав, – подтвердил я.

– Ты хоть бы предупредил, что уходишь, а то исчез, как ёжик в тумане. – Он погладил меня по голове и добавил: – Надеюсь, мы вчера обо всём договорились, и больше между нами не будет недоразумений?

– Ав!

– Вот и хорошо, – сказал Максим и, отворив калитку, пропустил меня во двор.

Когда мы вечером вместе с Фрэнки возвращались от Сары, я обратил внимание, что под нашим домом не стоит полицейская машина. Оказывается, с ней произошла какая-то поломка, и Лёва был вынужден поставить её в автосервис на ремонт. В этот день нам предстояло добираться в отдел полиции на общественном транспорте. Мне-то что, я привык- ший. Всю жизнь ездил со своими подопечными то на трамваях, то на автобусах. Вернувшись с моря голодными, будто век не ели, мы с аппетитом уплетали заботливо приготовленный хозяином завтрак.

– Вы пока ешьте, а я пойду переоденусь, – сказал Лёва и скрылся в своей комнате.

Максим заканчивал мыть за собой посуду, когда коллега вернулся, одетый в гражданскую одежду – джинсы и светлую рубашку с коротким рукавом.

– Мы готовы, – сказал Елисеев, вытирая руки кухонным полотенцем.

Я и не знал, что мой напарник такой хозяйственный. Дома за него всё делает Анна Михайловна. Она встречает его после работы как царя, чуть ли поклоны не отбивает. «Сынок, мой руки и иди кушать», – с порога говорит хозяйка. Хоть бы раз меня так встретила!

Замыкая за нами калитку, хозяин посмотрел на меня, слегка улыбнувшись:

– Сегодня все в сборе, оставлять дверь отрытой незачем.

Знаю, провинился я перед вами, так вы теперь будете меня этим попрекать до второго пришествия?

Чтобы попасть на остановку общественного транспорта, нужно было идти так же, как на море, только в начале улицы повернуть не направо, а налево. По своим меткам я уже отлично ориентировался в этом районе, будто прожил здесь всю жизнь.

Помните, я рассказывал вам, что поводыри способны запоминать до тридцати маршрутов? Я хоть уже и не работаю по специальности, всё же не утратил былых навыков. Как сказал бы мой первый подопечный Иван Савельевич: «Трисон, если научился кататься на велосипеде, то уже никогда не забудешь, как это делается. Пусть хоть сто лет пройдёт, все равно сядешь и поедешь. Точно так же и со знаниями». Умный был мужик мой старик. Я многому у него научился и до сих пор вспоминаю его с теплом в сердце.