Плавные или нет ее движения? Да она же все время стояла рядом с дядей. Судя по благородной царственной осанке, она должна двигаться словно нимфа. Чуть касаясь кончиками пальцев пола, вот-вот с моря повеет легкий ветерок и ее унесет в небеса, для которых она и предназначена. Ее ручки – крошечные кисти истинной Хасмонейки, такие, как были у ее бабки Александры Саломеи, созданные повелевать или ласкать возлюбленного. Все в колечках и браслетах ручки. Каждый пальчик – драгоценность. А ножки? Должно быть, ножки тоже какие-то особенные, узкие благородные стопы, и пальчики точно крошечные ракушки или…

Ирод остановился, пытаясь отыскать сравнение.

Какая она будет в постели? У Хасмонейки широкие похожие на бока амфоры бедра и должно быть тонкая талия. Такую талию нужно обнимать с особой нежностью и страстью. Не приведи бог не удовлетворить царицу в ее желаниях! Настоящая царица, пусть даже сейчас Рим отменил этот титул. Мариамна – это тебе не покорная Дорис, она вся сделана из мрака и огня, за ней тайна и золотые врата. За ней Олимп эллинов и все римские боги – все, что они уперли у греков, все, каких сочинили сами. О, норка Юноны! О высокая грудь Венеры, ее ослепительные бедра. Елена Троянская не столь желанна и горяча. Хотя из-за нее погибали сотни тысяч воинов. Да… Мариамна – сама Венера с огнедышащими глубинами, которые спалят не достойного ее мужчину. Царицу нужно заслужить, завоевать.

Сколько она потребует любви в обмен на трон Иерусалима? Ночь любви, сто ночей подряд? Надо чтобы перед свадьбой рыбаки с неделю привозили мелких крабов и креветок, нужны перец и притирания уподобляющие чресла железу и камню. Хотя, никогда вроде не было с этим проблем, но все же…

Ночь с царицей! Первая ночь с настоящей царицей, с девушкой из царского рода кого хочешь собьет с панталыку, будешь думать о ней дни и ночи до самой свадьбы, а потом раз… и не донесешь драгоценный дар до лона. Опозоришься на весь свет. Ночь с царицей – жизнь с настоящей царицей!

Чтобы возлежать с царицей, нужно быть достойным ее, нужно быть настоящим царем! А если она не только природная царица, а еще и богиня, тогда придется стать богом! Стать богом, а ведь он еще даже не царь…

О, прекрасная Мариамна! Вот если бы можно было проникнуть в ее покои, подкупить служанок и выяснить заветные тайны. И если она не девушка? если она не девушка, необходимо выяснить, что она любит, а чего сторонится. Пытать ее постельных рабов, дабы те открыли свои тайны, чтобы…

О, золотая богиня, прекраснейшая из женщин!

Думая о Мариамне, Ирод вдруг оступился на узкой лестнице ведущей в сад, и со всей силой грохнулся, больно ударившись спиной. Но даже боль не заглушила в нем страсти вызванной хасмонейской девушкой, даже этот пинок Матери Земли не отрезвил по уши влюбленного идумея, не заставил его задуматься о происходящем, а так же о бедной Дорис и сыне – наследнике, которому теперь доставался в удел ветер. И который должен был вырасти в обстановке ненависти и обид, когда его оскорбленная, незаслуженно отвергнутая мать будет слать могущественные идумейские проклятия на Ирода, изо дня в день перековывая сына в оружие против собственного отца.

Меня не было рядом с господином, но больше всего на свете я мечтал оказаться сейчас в Иерусалиме. Там, где творилась история и зачинались судьбы будущих миров. Я спешил к Ироду, еще доподлинно не зная, прикажут ли мне прирезать избранника богов, точно жрец предназначенную высшим силам жертву на алтаре чьих-то интриг или велят служить дальше, поддерживая его по пути к этой невероятной, невозможной, как мне тогда казалось, цели.

Как я уже сказал, я благополучно прибыл в Рим, и поселился в гостинице «Щит Марса», желая наперво оглядеться, прикидывая, что к чему, там же меня застало письмо Ирода, с просьбой тайно передать деньги вдове покойного легионера. Что я и сделал, довольный тем, что Ирод без особых проблем обнаружил меня. К слову, если меня сумели отыскать слуги моего господина, стало быть, отцу, учителю или помогающему им Криспину Марцию Навусу, это тем более не составит труда. Однако те медлили, и я тоже не спешил обнаруживать себя. Что-то изначально было не так во всем этом вызове, в незапланированной встрече, в том, что отец вообще вознамерился оторвать меня от моих обязанностей.

Единственное что приходило в голову, это особое «черное посвящение», которое проходят некоторые «Черные пауки», вступающие в особое братство «тайных дел мастеров». Дело сие почти неслыханное, мало кто из «Черных пауков» удостаивается подобной чести, потому как, насколько мне известно, «тайных дел мастеров» в братстве должно быть всего 139, почему именно это число под пытками не скажу, потому как, не ведаю, и знать мне до поры не полагается. Эти 139 делятся на «базарников» – воров потрошащих чужие пояса и сумки на рынках, «перекресточников» – что промышляют на больших дорогах, «пегасотворцев» – тех, кто, как говориться, приделывает коням крылья, «сквознячков» – грабящих и нередко убивающих свои жертвы на улицах, «золотоперстников» – подделывающих драгоценности и печати, «летучих мышей» – воров проникающих в дома и дворцы, «сверлильщиков» ворующих воду из городского водопровода. А так же шпионов: «следунов», умеющих идти за выбранной жертвой так незаметно, что и к концу дня, и к концу недели та ничего подозрительного не обнаружит, «Черных пауков» – обычно работающих при господах, за которыми они тайно надзирают, «опекунов» – курирующих деятельность шпионской организации в определенном районе, гонцов – служащих для связи между внедренным шпионом или опекуном и пославшим его господином.

Никто доподлинно не знает, сколько представителей входит в тайное братство от каждой профессии, по какому принципу они избираются или призываются, как часто собираются его члены, если они вообще когда-нибудь собираются.

Но, я решил, что приглашение в эту организацию может быть единственным поводом для вызова меня в Рим. Наивный! Должно быть, бог Гонор шуткуя набросил мне на голову мешок, из-за которого я утратил скромность и способность соображать.

О том, что мой отец отыскал меня и предлагает встретиться, я узнал через три недели пребывания в Риме, о чем меня известили особым паучьим шифром, которому я научился еще дома.

Сначала в нашу гостиницу заявилась обыкновенная девка, из тех, что вечно трутся возле трактиров и постоялых дворов в поисках охочих до бабьих прелестей ухарей, девка как девка, после чистеньких, скромных служанок и женщин, состоящих в личной обслуге госпожи Дорис, сама мысль дотронуться до столь грязной сучки иначе чем кнутом, казалась мне неприятной, но я, чисто по привычке наблюдать за всем происходящем, невольно прислушался к тому, о чем говорила, или точнее, почти что, кричала эта шкура. Когда же до меня дошло, чего она хочет, я невольно напрягся, вглядываясь в потасканную особу, и вслушиваясь в то, что она сообщит мне. А кричала она буквально следующее, просила срочно указать ей, в каких комнатах остановился пришедший из Фив купец Абрахус – условное имя означающее «Жди вестей». Мама говорила, что до того, как придумали шифровку при помощи имен, использовали фразу, которая изначально содержала в себе какую-нибудь нелепицу, например, просили позвать жреца бога Квирина прибывшего из города Фригия, а там такого храма отродясь не было. Но ведь это не все обязаны знать. Вот так и получилось, что ничего не значащие для многих имена и названиц городов, сделались у «пауков» определенным шифром.