class="p1">— Я прямо кожей чувствую твой активный мыслительный процесс, — весело сказал Шисуи, вырывая его из раздумий. — Ты такой серьезный, словно планируешь мир захватывать.

— Я не хочу захватывать мир. Я хочу его защищать.

— Можно сначала захватить, а потом защищать захваченное. Одно другому не мешает.

— Не смешно.

— Смешно. Просто ты необычный ребенок.

Шисуи коварно ухмыльнулся и потрепал его по голове.

Итачи нахмурился, отпихнул руку друга и принялся заново перевязывать хвостик.

— Терпеть не могу, когда ты так делаешь.

— Я знаю. Потому и делаю.

Шисуи поднялся на ноги и размял плечи.

— Весь взмок, эх, заставил ты меня попотеть.

Он словно забыл уже об их разговоре и странной девочке из клана Учиха.

****

— Я просто хотела идти об руку с человеком, который мне нравится, — сказала Изуми.

В ее глазах блестели слезы, и Итачи с удивлением различил в решительном взгляде девушки огонек протеста.

— Может, мне не стоило…

Изуми смахнула рукой слезы, закусила губу, сдерживая рыдания, и прошептала:

— До встречи, Итачи-кун.

Она не обернулась. Итачи глядел ей вслед и чувствовал себя виноватым. Он не очень-то ладил с людьми. У него была цель, поэтому он тренировался и развивался как шиноби, упуская целый пласт человеческой жизни. Саске и Шисуи составляли весь его круг общения, однако первый был гораздо младше, а второй — наоборот, старше.

Со сверстниками же отношения не заладились еще с самого детства. Итачи превосходил своих ровесников в ниндзюцу, тайдзюцу, да и мыслил куда более зрело, что закономерно создало пропасть между ним и другими детьми. Ребята завидовали и не решались сближаться с ним.

Среди одногодок у него была только одна подруга — Изуми. Итачи имел привычку отвечать людям кратко и по существу, что отбивало любую охоту продолжать с ним общение. Но Изуми это не смущало, и сейчас Итачи наконец понял почему.

Вступление в Анбу, ненависть клана, а теперь еще и девчонка с шаринганом… Все эти мысли не давали ему покоя, и он упускал из виду очевидное.

Я ей нравлюсь.

Непривычное чувство, теплое и в то же время немного горькое. Он не мог дать Изуми того, чего она хотела. Итачи искренне желал, чтобы его подруга была счастлива, и мысль о том, что необузданная ярость клана может коснуться Изуми и сломать ей жизнь, отравляла ему душу. Чистая, добрая, милая… Она ему тоже нравилась. Но у Итачи не было свободного времени, и он не позволял себе тратить его на такие малозначительные вещи, когда мир продолжал истекать кровью.

Дурак, зачем он только спросил ее…

— Ну и шо ты наделал? И зачем ты довел свою девушку до слез, а? — прозвучал над ухом знакомый голос с акцентом.

Инари Шинко.

— Ты отлично скрываешь свое присутствие, — тихо ответил Итачи, глядя на полированный угол стола. — Почему бы тебе снова не стать шиноби?

— Шо-о? Нет уж, спасибо, ага, — бывшая напарница вдруг обернулась: — О, Сарада?

Он обратил внимание на подоспевшую помощницу Шинко и…

Не может быть.

Ее невозможно было не узнать. Та девочка... Худая, невысокая, с короткими черными волосами, в своих нелепых очках с красной оправой. И судя по ошалевшему выражению лица — она его тоже вспомнила.

Шисуи был прав. Девочка действительно не изменилась с тех пор, как они виделись в ночь трагедии. Сейчас она казалась младше, и это было естественно, ведь сам Итачи вырос.

Но было еще кое-что.

Итачи смотрел ей в глаза и видел что-то невероятно знакомое и родное, то, чего он не разглядел шесть лет назад. Не мог разглядеть, потому что его младший брат был еще младенцем. А Сарада, как назвала ее Шинко, была поразительно похожа на Саске.

Итачи не мог оторваться от нее. Он впился взглядом в черные глаза девочки и пытался сложить странную головоломку.

«Просто увидел тебя и вспомнил ее».

«Вы похожи. Не знаю, показалось, наверное».

Шисуи вспомнил о девочке, посмотрев на него. А сам Итачи, глядя в глаза за стеклами в красной оправе, невольно припомнил своего младшего брата.

«Кто ты?» — хотел спросить Итачи, но вслух произнес:

— Мы раньше встречались?

Девочка очнулась и яростно замотала головой. Пожалуй, слишком яростно.

Значит, ты все помнишь, но не хочешь, чтобы я тебя узнал. Боишься меня. Ладно.

Итачи сделал вид, что обознался.

— Тогда прошу прощения. До свидания.

Он поднялся и покинул чайную, чувствуя спиной пристальный взгляд Сарады.

****

Итачи перевернул все возможные архивы и записи о погибших и живых Учиха в поисках того, кто мог быть связан с Сарадой. В том числе и журнал прибывших в деревню посетителей и жильцов на поселение.

Учиха вне клана… Внебрачная дочь одного из мужчин, рожденная от обычной женщины? Вариантов было много.

Очень хороший ирьенин способен контролировать свой метаболизм, в том числе и гормональный баланс. Если талантливый медик обучился этому в детстве — он мог затормозить свое развитие. В таком случае девочка была бы взрослой, но выглядела, как подросток, вводя своим невинным видом в заблуждение окружающих.

Это могло быть и хенге. Незнакомка из клана Учиха все-таки погибла той ночью, а шпион, приняв ее обличье, прокрался сейчас в деревню. Но нет, она его узнала. Она помнила. Значит, человек один и тот же. Это не хенге. Или девочка использовала технику уже тогда?

Мысли кипели.

Да, вариантов было чертовски много. Но интуиция нашептывала Итачи, что все его догадки в корне неверны. Слишком грязная работа. Вражеский лазутчик так бы не действовал, разве что его цель — обмануть защиту деревни и отвернуть глаза от чего-то другого.

Своему чутью Итачи доверял. Его разум прекрасно анализировал любую ситуацию, и шепот интуиции был ничем иным, как логическим выводом, который пока что казался слишком немыслимым, чтобы всецело опереться на него.

А чутье твердило Итачи, что Сарада ему не враг.

Он помнил, как пытался заставить ее подняться на ноги в ночь нападения Девятихвостого. Тогда Итачи прикоснулся к прохладной руке и почувствовал, что все тело девочки приступами сотрясала дрожь. Она страшно боялась.

И сейчас — искренний ужас в глазах, когда их взгляды пересеклись.

Самый обычный потерянный ребенок.

Или потрясающий актер.

Разум настаивал, что как ниндзя Листа он должен учесть все возможные варианты и не дать ввести себя в заблуждение человеку, который представляет угрозу для деревни. Но сердцем он хотел верить, что Сарада ни в