– Хотя Михаила Ромина больше не существует, а вместо него живет на белом свете гражданин Великобритании Дмитрий Егоров, на которого ничего не записано и официально он ничем не владеет, осторожность соблюдать все же строго необходимо.

Шахин сидел сложив руки перед собой и смотрел Дмитрию прямо в глаза. Он один имел на это право. И не потому, что официально был теперь владельцем Gizem. И даже не потому, что скинул тело сотрудника службы безопасности Эмира и работника отеля Айташа, который недавно уволился, в море. А просто потому, что он один имел на это право. Так ему говорило сердце, которое днем и ночью метало искры в поиске врагов, ожидая нападения, которого могло никогда и не случиться.

– Эти еще… за что ты их в море-то? – с усмешкой спросил Дмитрий.

Шахин твердо, не моргая, смотрел маленькими черными глазами на Дмитрия.

Он сказал, что Эмир узнал о сделке, услышав разговор, который ему не предназначался. И хотя он не сказал своему другу Айташу главной правды, о том, кто по бумагам теперь владелец, он все равно слишком много сказал. Ну а тот, второй, нахлебался соленой воды просто потому, что ему об этом стало известно.

– Ты ведь прекрасно знаешь, Дмитрий, настоящий профи не тот, кто не допускает оплошностей. А тот, кто, допустив их, не дает им развиться в реальную проблему. Я себя за утечку не оправдываю. Но тот, кому о чем-то знать не положено судьбой, – не узнает.

– Успокойся, – Дмитрий подмигнул ему. – Ты всегда играешь на грани, но всегда выигрываешь. Все нормально.

Если б сейчас с ними находился кто-то третий, пусть даже мать Шахина, этот третий бы поклялся, что лицо его оставалось мрачным монолитом. И только Дмитрий распознал, что агент еле заметно улыбнулся: это была благодарность за неизменно высокие оценки его трудов и талантов.

– Смотри дальше. Наблюдай. Сотрудников тряхни. Не реже раза в месяц летай в Россию. О забастовках дольщиков сообщай постоянно и подробно. О поисках Михаила Ромина – тоже, – помолчав, он устало зевнул в кулак.

Чуть разозлился, сказал в окно – горам, небу:

– О том, как дербанят мою компанию толстомордые пингвины, что греют жопы в высоких кабинетах, – тоже сообщай. Поименно… Пофамильно…

Агент Шахин улыбался. Стучал по столу пальцами, похожими на стебли бамбука.

– Да, и еще, – вспомнил Дмитрий. – Тот парень, что делал новый паспорт… Мне и…

Шахин улыбнулся шире, став похожим на ожиревшую к старости фотомодель.

Сказал мечтательно:

– Наверняка ты слышал эту историю? Не так давно прямо в католическом храме аэропорта Даламан от сердечного приступа умер некий украинец… Какая жалость, правда? Прямо на молитве Господь забрал… Станет святым…

С самого утра Дмитрий ушел разговаривать с подчиненными.

Андрей сидел за столиком перед отелем – солнце было еще не таким жарким.

Он наблюдал за движением солнечного луча в стакане с водой. Такой свободный и легкий, он двигался туда, куда хотел. Луч знал, кто он и откуда взялся. Он все понимал и помнил, в отличие от Андрея.

Луч застыл на поверхности воды. Словно пытался что-то сказать. Андрей улыбнулся, но не понял его послания.

Мимо столика, за которым он сидел, прошел парень: скорее всего, заехал он недавно, Андрей видел его впервые.

Он оглянулся на Андрея, замедлил шаг, еще раз обернулся…

Остановился, посмотрел пристально, подошел.

– Здравствуйте. Дайте угадаю: вы русский? – спросил и засмеялся.

– Да, – ответил Андрей. – Это что, так заметно?

Парень представился. Его звали Георгием. Подсев за столик Андрея, он рассказал, что часто бывает в разных странах и на русских у него особое чутье.

– Это мы в России друг друга не замечаем. А в других странах наших видно издалека. Не знаю, с чем это связано, но это факт.

Андрей не знал, что ответить. Общение с людьми с каждым днем давалось ему все хуже. Но в этом Георгии было что-то простое и приятное. Он не был похож на хамоватых обитателей отеля, которые, напившись и нанюхавшись, сорили деньгами и пошлостью.

– Ничего, что я без спроса к вам подсел? – опомнился Георгий. – Это как-то само получилось…

– Ничего страшного, – ответил.

Георгий заказал себе пива. Неспешно пил его маленькими глотками, глядя на Андрея. В его взгляде было что-то важное, теплое, почти родное. Андрей пытался схватить это ощущение, рассмотреть его получше… Но оно ускользало. Затем появлялось снова, но лишь на краткий миг.

Солнечный луч исчез из стакана, оставив Андрея один на один с этим Георгием.

В чертах его лица было нечто знакомое. Что именно, он понять не мог. Сосредоточиться на этой мысли было трудно. Голова разболелась, тяжесть повисла на веках.

Георгий украдкой вглядывался в Андрея, будто вспоминая что-то важное.

– Вы похожи на одного человека, – начал он. – Сходство просто поразительное. Откуда вы? Из какого города в России? Я не видел этого человека много лет, но он до сих пор не оставляет меня. Преследует, будто неуспокоенный дух… Я много раз пытался забыть его – ничего не выходит. Память поддается лишь на короткий миг, но потом все возвращается. Так откуда вы?

Все, что касалось вопросов, откуда он, кто он, что было в его прошлом, Андрея злило и ставило в тупик. Подобные вопросы он позволял задавать только Гюль – он сам не знал почему.

Не хотел рассказывать про аварию и потерю памяти. Жизнь поставила ему условие – существуй в настоящем, остальное отбрось. Так он и жил. Да и мало ли, кто кому и кого напоминает…

– Я не люблю обо всем этом говорить, – коротко и зло отрезал.

Георгий совсем не ожидал такой реакции. Глаза его округлились, лицо напряглось.

– Ладно… хорошо… извините… – бормотал он, выставив ладони вперед, – мне всегда казалось, что это самый невинный вопрос на свете.

– Извините, – сказал Андрей, сообразив, что переборщил. – У меня не совсем обычная ситуация, я бы не хотел говорить обо всем этом…

Георгий кивнул, засобирался, пожал вялую ладонь Андрея.

– Хорошо… хорошо… Подошел тут незнакомый человек… и все такое… я пойду на море… увидимся позже, – как можно веселее сказал он.

Андрей остался за столиком. Он ощущал, что этот человек ушел физически, но его невидимое присутствие все равно осталось. И это ощущение пугало.

Нечто, оставленное Георгием, наклонилось прямо над ухом – и задает, задает, задает свои проклятые вопросы. И едко смеется после каждого из них. Вопросы, ответом на которые может быть лишь холодная мгла, притаившаяся у Андрея внутри.

Он перевел взгляд на стакан с водой – луч снова был там, только стал тоньше и