Покончив с декорированием камина, Аби­гейл занялась старинным комодом. Стоявшие в нем большие чашки и тарелки она обложила листьями, а в огромной глиняной вазе помес­тила крупную гроздь ягод.

На все эти хлопоты ушел почти весь день, зато результатами своего труда, Абигейл оста­лась, вполне, довольна.

Ник зашел в гостиную, как раз, в тот мо­мент, когда она только-только присела на ди­ван и, оглядев красочные плоды своих усилий, невольно, заулыбалась.

— У тебя все получилось здорово, — сказал он. — Ты обладаешь настоящим художествен­ным талантом, о чем я даже не догадывался.

— Я всегда занималась рождественскими ук­рашениями в доме родителей, когда жила с ними. — Ее глаза вдруг потухли, на лицо легла тень задумчивой грусти. — На этот раз там не­кому будет заняться елкой.

— Эй, послушай... — Заметив, как она пере­менилась в лице, Ник нежно коснулся ладо­нью ее щеки. — Ведь твоя мама знает, что ты сейчас находишься в безопасном месте.

— Я хотела бы дозвониться до нее и погово­рить с ней сама.

— Кто знает, может быть, уже сегодня теле­фон заработает, и тебе удастся поговорить с ней... и со своим женихом.

— С Брайаном, — поправила его Абигейл.

Она знала, что теперь этот человек, никогда, не станет ее женихом. У нее не было страстной привязанности к нему и раньше, но он пред­ставлялся ей, достаточно, интересной личностью, чтобы отнестись к его предложению с опреде­ленным вниманием. Однако с первой же мину­ты, как только в ее жизнь ворвался Ник Грант, она перестала даже вспоминать о Брайане.

Ник сразу произвел на нее необыкновен­ное впечатление, сразу вызвал в ней страсть, восхищение его мужественностью. Но Абигейл, с самого начала, полагала, что ее страстное чув­ство к сексапильному герою телеэкрана было временным и что оно исчезнет так же внезап­но, как и появилось.

Теперь же, проведя с ним несколько дней в вынужденном заточении, она должна была посмотреть правде в лицо. Ник все больше и боль­ше завладевал ее умом и сердцем, и она ниче­го не могла поделать, чтобы противостоять это­му. Стоило ему лишь взглянуть на нее — и в ее жилах начинала закипать кровь. Стоило ему по­целовать ее даже в щеку — и в ней мгновенно просыпалось эротическое желание, застилав­шее мозг алым туманом, в котором, бесследно, исчезали все мысли, кроме одной. Ей был ну­жен только этот мужчина.

Еще раз, окинув беглым взглядом празднич­но украшенную комнату, Абигейл, неожидан­но, решила, что момент, когда она должна объяснить Нику свои отношения с Брайаном, настал. Откладывать, все на потом, было бессмыс­ленно. Ибо тогда, время начнет работать против нее. К тому же, ведь он рассказал ей о своих отношениях с Сидни. Почему бы ему теперь не выслушать ее? И она прошептала дрогнувшим голосом:

— Ник, я хочу рассказать тебе о наших от­ношениях с Брайаном.

Упоминание имени другого мужчины ока­залось с ее стороны опрометчивым шагом. Как только она произнесла его, Ник замер, и теп­лые лучики в голубых глазах тотчас погасли.

— Абигейл...

Едва он заговорил, как в ту же секунду, она прервала его коротким монологом:

— Нет, Ник, сначала я должна объяснить тебе. Все не так, как ты предполагаешь. Совсем не так! Я уже говорила, что мои родители ра­зошлись. На меня это подействовало удручаю­ще. Их разрыв сокрушил все основы, на кото­рых я строила свои представления об обществе, окружающем мире. Я чувствовала себя потерян­ной, бездомной... Мне казалось, что из-под моих ног вырвали не только почву, на которой я стояла, но и все корни и корешки, которые я успела пустить в нее. Именно в этот период со мной познакомился Брайан.

По крайней мере, Ник слушал ее. Это было уже нечто. Абигейл боялась, что он повернется и уйдет, но, судя по всему, он запасся терпением и решил дать ей шанс выговориться. И она с проворством кошки ухватилась за этот шанс — слова полились из нее сплошным потоком, перегоняя и сбивая друг друга, торопясь донести до его слуха все, что она хотела сообщить ему.

— Он гораздо старше меня — ему за сорок, — затараторила она, — и я полагаю, именно это привлекло меня поначалу. Теперь мне ясно, что тогда я хотела встретить мужчину, на которого можно было бы опереться и в чью жилетку можно, было бы, поплакаться. Мне также нужен был человек, который смог бы вернуть моей душе покой и жизнелюбие, потерянные мной после ухода отца. Я думала, что таким человеком был Брайан. Вернее, я хотела, чтобы он таким был.

— Поэтому ты пообещала ему выйти за нею замуж?

— Нет! Фактически, я не обещала этого! Он сделал мне предложение, но я не дала согласие. Я лишь сказала, что должна подумать.

Его глаза сузились, когда он устремил взгляд куда-то вдаль, взвешивая только что услышанную информацию. Спустя несколько мгновений, Ник повернулся к ней и сказал:

— Выходит, давая мне не, совсем, точные све­дения о помолвке с этим человеком, ты преследовала одну цель: обезопасить себя.

— Да, это был своего рода способ самоза­щиты, и я...

Боже, что она наделала? Ведь в ее планы вовсе не входило направлять разговор в такое русло. Абигейл совсем не ожидала, что он ис­толкует ее утверждение о мнимой помолвке с Брайаном подобным образом.

Тогда чего же она ожидала? Неужели ей в голову, действительно, могла прийти мысль, что, когда она честно опровергнет свое прежнее утверждение о помолвке, он лишь облегченно вздохнет, растянет рот до ушей в счастливой улыбке и радостно примет ее в свои объятия? Но она жестоко ошиблась. Реакция мужчины на ее тактику оказалась совсем иной.

— Советую в следующий раз не прибегать к таким уловкам. Достаточно сказать «нет» или «да» — и все сразу встанет на свои места, — холодным тоном отрезал Ник.

Но разве, оказавшись в плену его мужских чар, она могла сказать ему «нет»? Конечно, не могла. А отвергнуть, своего так называемого, же­ниха — это было вполне в ее силах. Потому что Брайан никогда не вызывал в ней такого фи­зического возбуждения, какое вызывал Ник од­ним лишь фактом своего существования, сво­его присутствия в ее жизни. Когда он прика­сался к ней, внутри нее тотчас, будто вспыхи­вало пламя...

— Загляни в холодильник и выбери все, что посчитаешь нужным, для ужина, — сухо ска­зал он, прерывая ее размышления.

По его тону, Абигейл поняла, что тема Брай­ана и ее предполагаемой помолвки с ним ис­черпана, и что у него нет, абсолютно, никакого желания возвращаться к ней. Она поднялась с дивана и направилась в кухню, чтобы заняться приготовлением рождественской трапезы. Вско­ре к ней присоединился и Ник.

Когда почти все уже было готово — на столе их поджидали салат, томатная паста, открытая бутылка красного вина, а в кастрюле довари­валось мясо с чилийским перцем, — он нео­жиданно произнес:

— Для праздничного ужина нам и одеться следует, подобающим образом.

— А что мы празднуем? — равнодушным то­ном спросила она.