– Не захотела стать моей женой, значит, будешь любовницей! – зарычал Ирршаен.

Дернув за волосы, запрокинул мне голову и с силой впился в губы. Застонав от боли, я почувствовала привкус крови и забилась в его руках, стараясь вырваться.

Демон первый отстранился и, тяжело дыша, уставился потемневшими глазами.

– Нет! – крикнул он, как будто отмахиваясь от чего-то или не веря. Дотронулся до ранки на моей губе, а потом лизнул с пальца кровь. Отпустил меня и зарычал так, что я помертвела. – И тут он меня опередил…

– Что?!

Я ничего не понимала, и Ирршаен выглядел так, будто был не в себе.

– Ты беременна… – отступил он от меня.

Я ахнула, не менее потрясенно глядя на демона. Рука невольно легла на плоский живот. У меня не так давно были женские дни, и ничто еще не указывало на то, что я в положении.

Ирршаен глядел со звериной тоской, а я, наоборот, испытывала облегчение и успокаивалась. Никогда демон не посягнет на беременную женщину. Подарив мне долгий прощальный взгляд, он ушел порталом. Я же, обессилев, осела прямо на траву. Беременна… Я беременна!

Все еще потрясенная, увидела перед собой землянику и машинально сорвала ягоду, поднесла к губам. У меня будет малыш…

– Ари! Что с тобой?!

Ко мне бежал Велиан. Рухнул на колени рядом, начал ощупывать. – Ты в порядке? Нога? Не молчи!

– Я беременна.

– Что? – подавился воздухом Арвинский.

– Беременна, – повторила я, наблюдая, как удивленно расширяются его глаза.

И Велиан просиял от счастья.

– Ари… – медленно выдохнул он и поцеловал меня. Нежно, бережно, будто я в одночасье стала очень хрупкой. А потом чуть отстранился и тихо признался, как будто делясь сокровенным: – Знаешь, для меня теперь счастье будет иметь вкус земляники. Ведьмочка моя земляничная…

Ирина

– Ириш, просыпайся! Пора…

Я нехотя открыла глаза и улыбнулась, увидев перед собой бабушку. Она хоть и в одной ночной рубашке, но седые волосы собраны в строгий пучок. Смотрит на меня с теплотой, но в глубине глаз озабоченность, словно знает что-то недоступное мне. Или обо мне.

Сколько раз замечала, как люди под ее взглядом начинали нервничать, а потом крестились. Признавались, что их в этот момент словно внутри перетряхивает. Я же бабушкиного взгляда никогда не боялась. Мне всегда хотелось наброситься на нее с вопросами, узнать, что она видит. Только она редко говорила прямо и всегда осторожно, слова лишнего не скажет.

Ее необычные способности вызывали у меня жгучий интерес и гордость. Ведь ничьи другие бабушки так не умели. Она предсказывать не любила, но иногда могла остеречь меня не ходить куда-то или не общаться с кем-то, обойти стороной, и я прислушивалась к ее словам.

Однажды я убежала с сельскими детьми на реку, хотя бабушка предупреждала в этот день не ходить, – и вернулась с распоротой стеклом ногой. Шрам до сих пор остался. Еще несколько подобных случаев быстро научили серьезно относиться к ее предостережениям.

Сколько раз спрашивала: а почему нельзя просто сказать, что будет? Но она лишь загадочно улыбалась, смотря как на несмышленого ребенка.

«Я могу тебя лишь направить. Делать или нет – решать тебе», – запомнились с детства ее наставления. И хоть бабушка на меня ни разу голоса не повысила, не наказывала, слушалась я ее всегда беспрекословно. Если она что-то говорит сделать, значит, так надо.

От тоски по детству и беззаботным дням защемило сердце.

– Ба… – Я протянула к ней руки, чтобы обнять.

– Идем, – отступила она, поманив за собой.

Я откинула одеяло и, заинтригованная, пошла. В доме было темно, ставни закрыты, и впотьмах я споткнулась о табуретку. Уронила ее. Хотела поднять, но остановили слова бабушки:

– Оставь!

Она уже вышла в коридор и придерживала мне дверь. Пробивающийся из окна в коридоре слабый утренний свет озарял ее фигуру, создавая впечатление полупрозрачности. Потерев ноющее колено, я заторопилась. Мы вышли из дома, а потом через заднюю калитку двора на проселочную дорогу, ведущую к лесу. Я шла босиком, но ни холода, ни камушков не чувствовала. Все мысли занимала бабушка, идущая впереди. Я убыстряла шаг, но никак не могла ее догнать.

Вспомнились наши утренние прогулки. Бабушка часто брала меня с собой в лес. Показывала, где какие травы, учила, когда их лучше собирать и от каких хворей помогают. Показывала следы зверей, разъясняя, чьи они, и шутя спрашивала, не желаю ли пройти по ним? Частенько мы выбирались в лес еще до рассвета. Я хоть и обожала с ней куда-то ходить, ведь можно было узнать много интересного, но не любила утреннюю росу и надевала резиновые сапоги. Бабушка же летом в лес всегда ходила босиком, не боясь ни росы, ни змей.

Но однажды, в день, когда мне исполнилось семь лет, бабушка разбудила меня еще затемно и позвала с собой, запретив одеваться и обуваться. На мои вопросы ответила, что приготовила для меня подарок. Мы ушли глубоко в лес, и бабушка привела меня на незнакомую поляну. Вроде бы не первый год гуляли с ней, я хоть и мелкая была, но каждую тропинку знала, а здесь еще ни разу не была.

Полянка, как в сказке, круглая, ровная, вся заросшая пушистым ковром земляники.

– Мы за ягодами пришли? – удивилась я, ведь с собой ничего не брали.

– Поешь, если хочешь, – разрешила она.

– А подарок где? – с детской непосредственностью спросила я.

– Скоро будет. Посмотри на небо. Солнце взойдет, и получишь свой подарок. Ешь пока ягоды.

Я не стала тянуть, побежала на середину поляны и принялась рвать ароматную землянику, горстями запихивая в рот. А потом бабушка сказала, что время пришло. И приказала мне лечь на траву и искупаться в утренней росе:

– Роса – живительная сила земли. Не бойся, что мокро, напитайся ею, – приговаривала, глядя, как я исполняю сказанное.

Моя ночная рубашка прилипла к телу, мокрая насквозь, словно я плавала в речке. Сначала было зябко, но скоро солнце осветило поляну, согревая меня.

– Омойся солнечными лучами и прими силу.

«Какую силу?!» – думала я, щурясь, но стало так тепло, что я разомлела и закрыла глаза, так и лежала, раскинув руки. Было настолько хорошо и легко, что я уснула. Лишь услышала сквозь сон, как прилетел бабушкин ворон Гришка и закружил надо мной…

– Кар-р-р…

И я вынырнула из воспоминаний.

– Кар-р-р!!! – повторилось недовольное карканье.

Подняв голову, увидела над головой Гришку. Поняв, что задумалась и отстала от бабушки, а ворон меня подгоняет, ускорила шаг.