— У тебя красивые волосы, — произнес Луис в ухе Джека.

Это мигом прояснило ему голову.

Он осторожно встал на ноги, собрал инструменты. Ворота в той стороне. Джек направился к ближайшему источнику света — к конусу неестественно яркого света на столбе, одинокой стальной пальме, растущей на своем собственном, залитом оранжевым светом островке.

— И мне вообще-то наплевать, что там тебе нравится, — продолжал Луис.

На дальнем берегу островка света поблескивала секция забора из проволочной сетки. Джек поспешил к ней, на ходу срывая с себя пальто.

— Я не трахаюсь бесплатно, — заявила Никки. — В самом буквальном смысле. Деньги вперед.

Джек достиг забора, обрамленного сверху кольцами колючей проволоки. Зажав пальто зубами, он пополз наверх.

— Мало не покажется, пута. Я столько тебе дам, что не унесешь…

Достигнув верхней кромки, Джек набросил пальто на проволочные шипы. Оно защитило руки от худших из них, но на обоих запястьях и одной икре все равно остались болезненные порезы. Он спрыгнул на землю с другой стороны, оставив пальто безжалостно смятым и насаженным на лезвия.

В ухе — звуки борьбы. Короткий глухой удар.

И тишина.

Трейлер стоял в пятидесяти ярдах от него — белый прямоугольник, еще один атолл света в океане тьмы. Джек захромал к нему, пытаясь расслышать еще хоть что-нибудь в своем наушнике. Казалось, он бежит по беговой дорожке — трейлер рос на глазах, но не делался ближе. Добежав до двери, Джек сообразил, что большую часть оборудования и оружия оставил в карманах пальто.

Налег на дверь, но та была заперта.

— НИККИ! — завопил Джек. Ударил в дверь плечом, но та оказалась крепче: отскочив, Джек потерял равновесие и уселся в грязную лужу перед ступеньками.

Дверь щелкнула и приоткрылась.

— Ничего себе, — удивилась Никки. — В следующий раз попробуй сначала постучать, ладно?

Внутри в дрожащем флуоресцентном освещении Луис валялся лицом вниз на маленькой складной кровати. Он был без чувств, а за правым ухом бежал тоненький ручеек крови.

— Пришлось впаять ему вот этой штукой, — сказала Никки, баюкая в руках увесистую стеклянную пепельницу. — Предпочла бы парализатор, но он слишком уж быстро полез вон в тот шкафчик.

Джек осмотрелся по сторонам. Дешевые деревянные панели стен украшал разлохмаченный календарь, а воздух пах плесенью и застарелым потом. Рядом с кроватью, на карточном столике, стояла кофеварка с тремя грязными чашками, а в углу расположился небольшой письменный стол с наполовину выдвинутым верхним ящиком. Заглянув внутрь, Джек выудил оттуда бутылку виски, пару наручников и короткий отрезок электрического кабеля.

— Похоже, он собирался закатить настоящую вечеринку.

— Ага. Надеюсь, я его не сильно зашибла.

— Еще дышит, — успокоил ее Джек. — Подготовь его к поездке. Я подгоню фургон.

Они отвезли Луиса в гараж, в котором тренировались. Джек по мере сил обеспечил звукоизоляцию, начинив картонками из-под яиц пространство между двумя слоями звукопоглощающей плитки и обшив этими сэндвичами и потолок, и стены. Пол был цементным, со стоком в углу.

Никки помогла вытащить Луиса из фургона и внести в гараж. Джек привязал его к кухонному стулу, следя, чтобы тот не смог пошевелиться.

Не моргая, Джек смотрел на связанного Луиса, который так пока и не пришел в сознание.

— Ступай, — тихо сказал он.

Никки вышла.

Джек достал большие портновские ножницы. С их помощью он срезал всю одежду с тела Луиса и, закончив, сунул ее остатки в белый мусорный пакет. Зажег большую свечу и потушил весь остальной свет.

Затем он вытащил флакончик нюхательной соли и помахал им под носом у пленника.

Луис дернул головой, его веки затрепетали. Он со стоном открыл глаза.

— Ты знаешь, где находишься? — спросил у него Джек.

— Что?.. Нет, нет… Что происходит? Кто ты такой?

— Не важно, кто я, Луис. Важно, кем я не являюсь.

— Ты сошел с ума!

— Нет, Луис Я не сумасшедший. Я не работаю в полиции. Я не вор и не похититель людей. И самое главное, Луис, я совершенно определенно не — и это отрицание характеризует меня лучше всего, — так вот: я не верю, что ты ни в чем не виноват.

— Что… Что тебе от меня нужно?

— Правды. Но сначала ты должен стать кем-то еще.

— Кем? — прошептал Луис.

— Кем-то, кто никогда, ни за что на свете не солжет мне. — Джек достал портативный магнитофон, щелкнул клавишей «запись». — Итак. Давай вернемся к самому началу…

Шесть часов спустя он сдался.

— Я не способен, не способен на это, — сказал себе Джек. Он сидел в узком проходе рядом с гаражом, рассматривая собственные руки. На них не было следов крови, но дрожь никак не унималась.

Луис не желал сознаваться. Он просил, умолял, плакал, но не хотел признаваться ни в чем, кроме связи с проститутками. Он говорил о своих детях, о беременной жене. Он вспомнил каждый грех, совершенный в этой жизни, и просил Господа простить его.

Джек вытворял с ним ужасные вещи. Ему дважды пришлось выйти, чтобы вывернуться наизнанку, причем во второй раз пустой желудок уже ни с чем не мог расстаться: десять минут болезненных сухих судорог. Но Джек заставлял себя возвращаться и продолжать.

Четыре часа спустя Луис завел другую песенку.

Он виновен, всхлипнул Луис. Да, это он все это сделал — все, в чем обвиняет его Джек. Он подпишет что угодно, скажет что угодно, — но, когда Джек потребовал деталей, Луису нечем было поделиться.

— Неужели я ошибся? — тихо спрашивал себя Джек. — Неужели ошибся?

Рассвет был не за горами — серое туманное марево уже брезжило на востоке. За гаражом пахло мусором, но ощущался и влажный, свежий привкус дождя. Мимо Джека пронесся небольшой вихрь розовых точек — ранние лепестки с вишневого дерева, росшего на заднем дворе.

Джек думал о своем сыне. Он думал, каково это — быть отцом и что делают отцы. Затем он поднялся и снова вошел в гараж.

Луис. Или как тебя там зовут. Ни бумажника, ни документов на машину, вообще никакого удостоверения личности.

— Я же говорил тебе, я все объяснил. Я не хотел подставлять свою семью в случае, если меня арестуют.

Разумно. У тебя ведь есть сынишка, верно? Роберто.

— Да, да Он хороший мальчик, он любит папочку…

Почему? Чем вы занимаетесь вместе?

— Мы, мы разные вещи делаем. Ходим в кино, гуляем в парке, играем в футбол…

Вот как? Значит, он любит футбол. Тогда, наверное, он играет в школьной команде.