по-видимому, все пространство между Хуньтунцзян и Элимэньшуй, занятое хребтом Ваньдулушань (Ваньдашань), заселяли племена уго.

В 926 — 934 гг. в источниках впервые появилось название племен чжурчжэнь в связи с конкретными политическими событиями. Сведения эти (к сожалению, чрезвычайно краткие) связаны с нападением чжурчжэньских племен на округ Дэнчжоу. Но они интересны тем, что помогают раскрыть взаимоотношения чжурчжэней с государством Бохай. Оказывается, нападение на Дэнчжоу было ликвидировано бохайцами, которые неоднократно отражали удары чжурчжэней, с трудом их прогоняя. Отсюда можно сделать вывод, что северо-восточные земли Дальнего Востока (в частности, Приморье) не входили в состав Бохайского государства, а если в какой-то мере и подчинялись ему, то только номинально.

Конец X в. — период коренного переворота в судьбах чжурчжэньских племен. Агрессия киданей на востоке поставила их на передовой фронт борьбы за независимость, лицом к лицу к сильному и коварному врагу. Речь теперь шла не о том, чтобы помогать соседям в отражении нападения неприятельских войск, а самим, собственными силами отстаивать независимость своей страны. Никогда еще враг не стоял так близко к границам земель, издавна населенных чжурчжэнями и их предшественниками — мохэскими племенами. Политическая обстановка и соотношение сил оставались критическими и крайне неблагоприятными для чжурчжэней. Государство Коре — наследник династий, которые всегда им поддерживались при отражении непрекращающихся попыток вмешательства и агрессии со стороны соседей (в особенности Китая), — вместо того, чтобы поддержать чжурчжэней в их борьбе с Ляо, решило ударить с тыла и захватить своих старых союзников, воспользовавшись нажимом киданей на племена, проживающие по р. Ялу. Недальновидные правители Коре, ослепленные величием, переоценили свои силы, не поняли, какую страшную угрозу для их страны представляли полчища киданей.

Враждующие стороны — кидани, корейцы и чжурчжэни — упорно обвиняли друг друга в нарушениях договоров и границ. Послы чжурчжэней в Сун говорили о том, что корейцы постоянно провоцируют киданей для нападения на чжурчжэньские границы. А послы Корё, в свою очередь, говорили, что чжурчжэни — жадные и подлые люди, и верить им не стоит. Чжурчжэни, заселявшие долину р. Ялуцзян, оказались между двух огней. На западе у них участились стычки с киданями, в то же время на востоке за р. Ялу корейцы вели подготовку к войне, имевшей целью отторжение чжурчжэньских земель. Так называемая "выжидательная позиция" и "соблюдение осторожности" в отношении киданей корейского вана Сончжона оказалась на самом деле близорукой политикой недальновидного стратега, так как совмещалась с тактикой "вытеснения и подчинения" его соседей чжурчжэней — потенциальных союзников в надвигающейся войне с Ляо. В начале 80-х гг. X в. Сончжон, вытесняя чжурчжэней, расширил свои границы на северо-западе до бассейна р. Ялу. Воспользовавшись нападением киданей на чжурчжэней в 983 г., он приказывает построить ряд крепостей уже на берегу р. Ялуцзян, в землях чжурчжэней. Однако они, покинутые всеми союзниками, нашли в себе силы отразить нападение киданей, а корейцев заставить прекратить строительство крепостей на р. Ялу!

В 985 г. вновь повторилось нападение киданей на чжурчжэней. На этот раз им удалось захватить на время часть территории по среднему течению р. Ялу и в бассейне р. Тунцзян. Устье р. Ялу также перешло в руки киданей, и чжурчжэни оказались в особенно тяжелом положении. В 989 и 991 гг. кидани снова напали на чжурчжэней, и им удалось, наконец, укрепиться на берегу Ялу. Они построили здесь крепости Вэйкоу, Чжэньхуа и Лайюань и начали готовиться к вторжению на территорию Корё. Оно началось через два года (в 993 г.), когда огромная 800-тысячная армия под руководством генерала Сяо Сюн-нина форсировала р. Ялу и, захватывая крепость за крепостью, построенные корейцами в землях чжурчжэней, стремительно двинулась на юг страны. После разгрома корейской армии в Понсане начались мирные переговоры. Достаточно ознакомиться с речью военачальника Сохи, чтобы понять, какой ценой корейцы хотели установить мирные отношения с киданями. Посол говорил о том, что земли вдоль р. Ялу входят во владения Корё, что чжурчжэни бесчинствуют и закрывают дорогу корёсцам, которым пройти здесь труднее, чем переправляться через море. И если у Корё нет до сих пор связей с киданьским государством, то виноваты в том чжурчжэни (!). Сохи предлагал изгнать чжурчжэней и возвратить владения, будто бы потерянные Корё. Он намеревался возвести здесь крепость для обеспечения путей сообщения. Установив дружеские отношения с киданьским государством, Сохи предлагал киданям сначала отнять у чжурчжэней земли, которые они захватили, а затем соглашался признать Ляо сюзереном Корё.

Эта речь, которая выдавалась феодальной корейской историографией за образец дипломатического искусства, на самом деле представляет собой яркий пример, раскрывающий существо политики двора Сончжона — выходить из затруднительного положения за чужой счет. Какая же это победа, если земли, которые Сохи почему-то неожиданно считал своими, все же отдавались киданям и, в дополнение, Корё признавало свои вассальные отношения с Ляо? Однако задачу свою Сяо Сюн-нин посчитал выполненной и удалился за р. Ялу. Платой за суверенитет и независимость Корё оказались чжурчжэньские земли северо-востока, которые Сохи захватил в 994 — 995 гг. Здесь корейцы построили 6 крепостей для защиты от возможных нападений чжурчжэней, так как отношения с ними оставались по-прежнему крайне напряженными.

Все эти события привели к изменению тактики чжурчжэней. Вести войну на два фронта им явно не хватало сил. Тогда они решили использовать войска могущественной Ляосской империи против государства Корё, которое превратилось в основного врага. В то время, как Ляо довольствовались, в основном, формальным признанием подданства, корейцы проводили ярко выраженную агрессивную политику тотального вытеснения чжурчжэней из районов, которые не принадлежали Корё. Постоянные стычки на новой границе, победоносные для чжурчжэней, заставили корейский двор дать строгие инструкции военным воздерживаться от провокаций.

Насколько Корё стремились теперь к установлению мирных отношений с чжурчжэнями, свидетельствуют последующие события, которые разыгрались в 1010 г. Воспользовавшись неразберихой при королевском дворе, где делами вершил генерал Канчо, военачальники Хо Ко-чин и Ючжиди, находившиеся в составе войск на севере, по собственной инициативе, не спросив разрешения столицы, атаковали одно из чжурчжэньских племен. Успехи их были чересчур скромными, тем не менее, чжурчжэни, не желая накалять обстановку, прислали мирное посольство с дарами племени. Расхрабрившиеся военные, поистине потерявшие разум от своего возвышения, напали и перебили членов посольства. Король Мокчжон немедленно разжаловал генералов и казнил их. Чжурчжэни же сообщили о происшествии киданьскому императору, и его 400-тысячная армия вновь вторглась в Корё. Формальной причиной войны, кроме жалобы чжурчжэней, стало убийство короля Мокчжона генералом Канчо. Но любопытно, что кидане требовали теперь возвращения чжурчжэньских земель с шестью городами, расположенными к северу от р. Чхончхонган! Напоминание корейцев о том,