деревянными ложками с длинными ручками. Мясо хозяйки слегка недоваривали, почему вкус его лишался, по мнению гостей из далеких стран, многих качеств и представлял нечто среднее между сырым мясом рыбы и сырым мясом сайги. Мясо употреблялось также в сушеном и жареном виде, иногда вместе с овощами.

Одним из любимых и популярных спортивных состязаний чжурчжэней считались скачки на лошадях. Они всегда привлекали большое количество зрителей, в особенности, девушек и женщин, которые прислуживали соревнующимся, подавая им вино. Здесь же после состязаний устраивали танцы. Под звуки барабанов и флейт чжурчжэни пели песни, напоминающие мелодией пение куропатки, угощались вином и обсуждали детали соревнований, высказывая одобрение друг другу. Каждый из взрослых чжурчжэней был не только отважным воином, усердным хлебопашцем и умелым охотником, но также мастером на все руки. Он умел построить для себя деревянный дом-полуземлянку, сшить сбрую и временную палатку-чум, соорудить телегу или повозку на двух колесах.

В новый год чжурчжэни поклонялись солнцу и приносили жертву "великому небу". Однако основная их религия — шаманизм. Шаман являлся второй после вождя фигурой в племени. Он же в случае болезни выступал в роли лекаря, который изгонял из больного злых духов и приносил в жертву свинью или собаку, чтобы ускорить выздоровление. Если надежды на выздоровление полностью исчезали, то больного отвозили на телеге в одну из дальних от селения горных долин и там бросали. Такой больной, которого, как считалось, не покидали, несмотря на заклинания шаманов, злые духи, превращался в опасное для соплеменников существо, поэтому от него старались избавиться всеми мерами. Родичи оплакивали умершего, сопровождая затем погребение "слезными и кровавыми проводами": участники погребальной процессии делали на лбу надрезы ножом, и кровь из ран струилась по лицу, смешиваясь со слезами. Особенно торжественно хоронили родовых вождей и членов богатых и влиятельных семей. При погребении их не ограничивались простым захоронением в могильной яме без гроба. В жертву им приносили любимых слуг и служанок, а также оседланных лошадей. И тех и других сжигали, а останки помещали в могилу. Кроме того, для покойника и его загробного путешествия чжурчжэни приносили в жертву свиней и собак, которых также сжигали. Кроме еды, в могилу помещали сосуды с питьем. Весь этот торжественный церемониал носил название "варить кашу для умершего".

Торжественными и сложными обрядами сопровождалась свадьба чжурчжэней. Состоятельные семьи посылали родственников сватать невесту. Их сопровождал обоз повозок, нагруженных напитками и разнообразными кушаньями, и десятки лошадей, предназначенных для дара родителям невесты. В доме невесты вскоре начинался пир, на котором прислуживали родственники жениха. Они трижды разносили вино, налитое в золотые, глиняные или деревянные сосуды, затем угощали салом, а под конец пили чай или молоко. После пира участники церемонии обменивались подарками. Жених предоставлял возможность отцу невесты выбрать для себя самых лучших из приведенных лошадей, а он взамен за каждую взятую лошадь дарил будущему зятю одежду. Если обе стороны оставались довольными, то жених трудился в доме невесты три года, выполняя разнообразную и тяжелую работу. После трех лет он уводил невесту, в приданое которой отец выделял рабов и скот. В бедных слоях чжурчжэньского общества описанный обряд, конечно, значительно упрощался. К тому же, в народе не жених искал невесту, а невеста искала жениха. Родители бедной девушки посылали ее ходить по дорогам, распевая песню, в которой она расхваливала прелести женщины и семейного быта. Тем самым она намекала не то, что ищет дружка. Услышавший, если он намерен жениться, вел девушку к себе и по окончании простой брачной церемонии отводил в дом родителей, чтобы они знали о принятом решении.

К моменту столкновения с киданями в X — XI вв. чжурчжэньское общество представляло собой классический образец первобытнообщинного строя. Каждое племя занимало строго определенную территорию и не находилось в зависимости от соседних родственных племен. Только во время опасности или для особо важных военных мероприятий они объединялись в союз для отражения или предупреждения действий врага. Родовых или племенных вождей чжурчжэни выбирали на общих собраниях, но выборы к тому времени уже превратились в формальный акт, пережиток старых времен, так как власть вождей к X — XI вв. стала наследственной. Она переходила от старшего брата к младшему, а после смерти последнего из братьев — к сыновьям старшего брата. Вожди назывались боцзиле ("боцзинь" — от маньчжурского "бэйли") или цзедуши. Они стояли во главе родов, которые насчитывали от тысячи до нескольких тысяч человек. У вождей в ранний период истории чжурчжэней еще отсутствовал налаженный и централизованный аппарат угнетения и грабежа свободных общинников, членов рода. Так, в источниках отмечается, что они не платили в пользу родовой верхушки "определенных податей". Это не значит, однако, что члены рода вообще не предоставляли в ее распоряжение плодов своего труда. Просто размеры податей регламентировались: их собирали столько, сколько понадобится.

Пережитки родо-племенного строя и порядки военной демократии особо ярко проявлялись в ходе военных совещаний, когда чжурчжэни решали важные вопросы войны и мира, союза с соседями, разрабатывали военные операции и походы. Строго соблюдалось правило, по которому любой из членов рода мог без каких-либо опасений высказать мнение по обсуждаемым вопросам. Такие совещания представлялись собой своего рода народные собрания равноправных мужчин-воинов. У них вожди и полководцы союза племен спрашивали совета, а в ответ выслушивали самые разнообразные мнения. Даже некоторое время после образования империи такой порядок оставался незыблемым. Когда чжурчжэни решали вопрос о каком-либо важном деле, то участники совещания выходили в поле, устраивали положенное в таких случаях угощение, очерчивали углем круг и, усевшись, начинали высказывать мнения. Первыми говорили не начальники, а "низшие". Государь выслушивал "проекты" и выбирал тот, который ему нравился больше других. Интересно, что исполнителем избранного проекта назначался обычно тот, кто его выдвинул. Круг после окончания совещания уничтожался, чтобы, как считалось, никто не слышал человеческого голоса, а враг не узнал о принятом решении, и сведения о нем не вышли за пределы круга, гле шли разговоры. При разборе мнений принималось во внимание, кто подавал его, чтобы отцы, дети пли братья, "по частным привязанностям", не прикрывали друг друга. Отношения между племенами и отдельными членами рода регламентировались неписанными, но строгими законами родового строя. Кровная месть — первый закон, регулировавший у чжурчжэнен взаимоотношения обиженного и обидчика. Именно с этих законов и событий, связанных с ним, начиналась, как увидим, история Ваньянь — правящего рода Золотой империи.

Между племенами чжурчжэней существовали оживленные торговые связи, так как в XI в. некоторые из них специализировались на производстве определенных видов товара. Особым спросом пользовалось оружие — мечи, стрелы,