твой домашний адрес, потому что не знаю, где ты. Медсестра в больнице наконец сжалилась и рассказала, что тебя перевели и мне больше не нужно торчать у них под окнами. Я и правда просиживал там слишком долго – однажды задумался с пустым стаканчиком из-под кофе в руке, и кто-то бросил в него мелочь!

Твоя мама говорит, что ты еще недостаточно окрепла, чтобы меня видеть, и что сейчас ты этого не хочешь. Говорит, что я слишком напоминаю тебе о Грейс. И еще говорит, что мне надо прекратить рваться к тебе, ради твоего же блага, но письма она передаст. Похоже, это лучшее, на что я могу рассчитывать.

Не знаю, что и думать, Джесс. Вряд ли она права, то есть я надеюсь, что она не права. Она говорит, что тебе надо оставить Грейс в прошлом, как бы забыть о ней, но это же неправда, разве нет? Тебе надо поправиться, окрепнуть, но мне страшно и думать, что сделать это можно, вычеркнув меня из твоей жизни и притворившись, будто бы нашего ребенка никогда не было. Почему-то мне кажется, что этого хотели бы твои родители, но не ты.

Может, я не прав. На тебя столько всего свалилось, неподъемная ноша для одного человека, может, тебе будет легче выжить, если послушаешь свою маму. Это нормально. Просто поправляйся, это важнее всего.

Скучаю по тебе и люблю тебя, детка. Ну вот, переставил слова. Джоуи Рамон точно на меня бы рассердился.

Джо xxx

14 сентября 2003

Привет, Джесс!

Это письмо я сам опущу в твой почтовый ящик, чтобы убедиться – доставлено по адресу. В прошлый раз я отправил письмо по почте и потом беспокоился, не зная, дошло ли. Постучу и в дверь, но даже если твоя мама дома, вряд ли она ответит. Я никогда не ходил у нее в любимчиках. Завидев меня, она чуть ли не крестится.

Надеюсь, у тебя все хорошо, тебе лучше, ты скоро окрепнешь. И уже не слишком похожа на Бэмби – я вдруг понял, что так и зову тебя этим прозвищем и вспоминаю слабой, с дрожащими коленками, какой увидел при первой встрече.

У меня мало времени – Билл взял меня на пару смен в мастерскую, посмотрим, как дело пойдет, но я хочу занести письмо сегодня, потому что у тебя день рождения, хоть и, наверное, паршивый денек. А в прошлом году мы весело отпраздновали, правда? Грейс «помогла» тебе испечь торт и украсила его глазурью, которую выдавливают из тюбиков, изрисовала все смеющимися рожицами. Ну, так вот. Посылаю тебе пачку жвачек, как всегда, и не говори, что не дарю тебе подарков!

Скоро будет и ее день рождения. Я знаю, что ты помнишь. Недавно пришло письмо от городской администрации насчет школы, пора подавать заявление. Так странно было его прочитать. Не знаю, что на меня нашло, но я сунул то письмо в тостер, даже пожарная сигнализация сработала.

Очень тебя люблю и надеюсь скоро увидеть.

Джо хxx

18 декабря 2003

Привет, Джесс!

Не знаю, получаешь ли ты мои письма, а если получаешь, то читаешь ли. Может, ты недостаточно окрепла, как сказала в прошлый раз твоя мама, когда я припер ее к стенке (я ждал возле вашего дома, прятался за автобусной остановкой, пока она не сдалась и не вышла за молоком – ха!). Она хотя бы разговаривает со мной, а твой отец просто пожирает взглядом.

Мне начинает казаться, что мои письма приносят тебе только вред. Что я эгоист и должен оставить тебя в покое, как все говорят. Может, и хорошо, что ты не получаешь моих писем или не читаешь их.

Возможно, я говорю сам с собой, и, возможно, так и надо. Это у меня такая терапия. Странно это все же, столько писать – даже мозоль на пальце натер, гаечный ключ мне держать привычней, чем шариковую ручку.

Это ты у нас любила писать – а я любил что-то делать. Самое трудное в нынешней ситуации для меня – невозможность все исправить. Руками у меня получается работать гораздо лучше, ну и нормально мозгами шевелю, соображу, как починить протекающий радиатор или собрать из готовых деталей шкаф. А сейчас я чувствую себя совершенно бесполезным. Как разобранный шкаф. Ничего не могу ни решить, ни починить.

Я навестил Белинду – у нее забот полон рот: и малыш, и работа, и учеба. Ты бы видела малыша, Джесс, – он такой большой! В прошлый раз это был пухлощекий глупыш, а теперь он ползает на четвереньках и смеется все время. Не знаю, как Белинда справляется, но вроде нормально, даже решительнее за все взялась – ведь надо кормить Малаки. У нее полно дел, она измотана до предела и, наверное, просто забыла, какой был день, но это ничего. Мир вовсе не обязан вращаться вокруг меня.

Потом зашел к Шайке чокнутых, но у них вечный замес – куча ребятишек, телик на полную громкость, сигаретный дым стеной. Он так и орет, не умолкая, она заводит фальшивую учетку на eBay, собираясь торговать барахлом, которого у нее на самом деле нет. Мечта, в общем. Они точно не знали, какой был день, и только выспрашивали, продает ли Билл моторы из-под полы.

Ну вот, такие дела. Прошел год, и мне кажется, что я как заноза в заднице – всем мешаю жить со своими воспоминаниями. Ничего не могу с собой поделать – в прошлом году в это время мы собирались встречать Рождество с нашей трехлеткой. Мы трое против целого мира.

Она впервые действительно поняла, что происходит, хотя ты, Джесс, все же радовалась сильнее. Здорово было, правда? Ты собиралась вернуться к учебе. Я наконец-то стал нормально зарабатывать. Она была прелестна, со своими пухлыми щечками, ямочками и шалостями. В тот вечер на ней были штанишки с динозаврами и красные резиновые сапожки, а еще она никогда не выходила из дома без рюкзачка, потому что воображала себя Дорой-путешественницей.

Ты вырезала из картона кучу украшений в форме ангелов, раскрасила серебряной краской, нацепила их на нитку – и они будто бы свешивались с неба.

Помню, как вернулся тогда из больницы, и они так и блестели повсюду, сотни маленьких ангелов, парящих под потолком гостиной. Я их снял, пока ты не пришла. Ведь ты сделала их вместе с Грейси и расстроилась бы, увидев их снова. Так я подумал. Глупо, конечно, ты все равно была несчастна, с