– Может быть, ты не будешь страдать, но и радостей настоящей любви тоже не узнаешь, – ответили мы ему.

– А вы бы что делали на моем месте?

– Продолжали бы строить отношения с другими.

– Вы русские – смелые.

Может быть, эта «смелость» и правда была особенностью нашего менталитета? Вступление в отношения – это всегда своеобразная «русская рулетка»: впереди либо счастье, либо страдание.

Все это было похоже на какой-то замкнутый круг. Француженки, сплетничая о мужчинах, жаловались на их пассивность, называли своих парней слабаками и сетовали на необходимость нянчиться с ними, как с малыми детьми. Поэтому они привыкли быть сильными. А французы жаловались на женщин, что они выносят им мозг и хотят во всем быть главными. Поэтому они привыкли не проявлять инициативу и плыть по течению.

Мне во многом импонировала эта идея равноправия. Например, мне нравилось, что во Франции, если мужчина и женщина в паре, и оба работают, то оба одинаково ведут хозяйство и ухаживают за детьми, а не только одна женщина.

Меня умиляло, как французы без задней мысли готовят обеды и гладят рубашки. Но в то же самое время, мне было их немного жалко, и казалось, что они не получают должной заботы, коей окружены наши мужчины. Может быть, поэтому французы любят выбирать себе в жены иностранок?

Наш случайный разговор в столовой открыл мне глаза на многое. Я уже не раз имела шанс ощутить на себе все прелести «пассивного» и «свободного» формата отношений, начиная с «Бразильца» и заканчивая какими-то разовыми знакомствами. Я уже давно подозревала, что за этим желанием местных мужчин казаться независимыми, свободными, крутыми, такими всеми-из-себя-пофигистами, скрывается серьезная душевная рана, а то и тот самый пресловутый «каблук».

Например, однажды один парижский красавчик после знакомства в гламурном баре пригласил меня на следующий вечер на домашнюю вечеринку. Мне было любопытно посмотреть на парижский «crème de la crème».24 Частный дом в районе Булонского леса, дорогая мебель, дорогое шампанское на террасе под драматичное электро модного тогда в узких кругах Кавинского, ребята в простой и неброской одежде, но сразу выдающие свою принадлежность к элите по той самоуверенной манере перебрасываться шутками, небрежно покачивая рукой со сжатыми между пальцами сигаретой и бокалом. Я была немного не в своей тарелке: не только потому что мое обтягивающее зеленое платье ярким пятном маячило на этом черно-сером фоне, но главным образом потому, что приведший меня в эту компанию парень весь вечер отлучался на долгие телефонные переговоры, а его друзья довольно быстро потеряли интерес к общению со мной на английском. В итоге он вообще пропал, и никто мне толком не мог сказать, куда. И пусть я в гордом одиночестве ждала свое такси в этой ночной глуши, но я старалась все происходящее со мной воспринимать, прежде всего, как опыт.

Позже через общих знакомых выяснилось (все-таки Париж – это большая деревня), что в тот вечер он разговаривал со своей бывшей, которая его бросила какое-то время назад, но именно в тот вечер почему-то вдруг решила вернуться, и он, как послушная собачка, поехал к ней сквозь ночь, бросив своих друзей и случайную знакомую из России. Один раз я даже видела их вместе – типичная француженка со своей неизменной небрежно растрепанной гривой, властно тянувшая за руку за собой через толпу нашего несостоявшегося мачо.

Наверное, не случайно, из-под пера именно парижского писателя родился эдакий литературный герой нашего времени – рекламщик Октав Паранго из романа «99 франков» – эмоциональная натура, глубоко травмированная любовной неудачей, скрывающаяся за образом циника, разочаровавшегося в любви и отношениях, и спасающаяся от действительности в угаре развлечений.

Порой я теряла надежду, что в этом мире разочаровавшихся, пугливых и неактивных месье я смогу встретить настоящего мужчину, который мне нужен. Конечно, в глубине души мне хотелось околдовать какого-нибудь парижского гламурного красавца, но, похоже, эта идея была обречена на провал, ведь чем я со своей природной мягкостью могла привлечь людей, привыкших к доминирующим в отношениях женщинам?

Но, как это обычно бывает, вместо того, чтобы сменить тип мужчины-объекта, я все стремилась изменить себя и продолжала корить только себя за все несостоявшиеся романы.

13

Найденный Энрико мой новый сосед по квартире, студент-марокканец, согласился оформить контракт на съем квартиры на себя, и за это он не только имел право на ежемесячную компенсацию от государства, но и взял себе комнату с дверью, а мне оставил, как это принято, диван в гостиной, совмещенной с кухней.

Разложив свои вещи, я заварила свой первый кофе в своей новой квартире и, довольная проделанной работой, села пересматривать серии «Секса в большом городе» – эпизоды про Париж.

Я все сравнивала себя с Кэрри – она переехала к любимому мужчине, но чувствовала себя совершенно чужой в этом городе, ее преследовали дождь и курьезные ситуации, она чувствовала себя такой одинокой, даже несмотря на жизнь в «Plaza Athénée» и шопинге в «Dior». У меня все мои вещи уместились в выдвижной ящик комода, а квартира находилась на самой окраине города – в самой неблагополучной части 20-го округа Парижа. Но я была абсолютно счастлива.

Итак, новая жизнь начиналась через несколько дней – 2 мая (первого мая Франция, как и Россия, отмечала день весны и труда, а второго начинался мой первый рабочий день). Больше никаких чокнутых стариков и несерьезных мужчин, теперь я сама себе хозяйка.

Чтобы отпраздновать все эти позитивные изменения, мы отправились с Мануэлой в модный в то время ночной клуб «Le Carmen», расположенный в здании старинного особняка и сохранивший его аутентичный декор. Как же я любила Париж за эту возможность перманентно прикасаться к истории, даже в ночном клубе! Натанцевавшись под люстрами в стиле рококо мы, памятуя главное правило тусовщика не оставаться долго на одном месте, решили поехать в «Le Baron». На выходе мы наткнулись на очень красивую девушку, с виду похожую на бразильянку. Я сразу же дернула Мануэлу за локоть – мол, давай, познакомься. Как же мы долго смеялись, когда выяснилось, что девушка оказалась русской.

Рита жила в Париже уже семь лет, любила вечеринки и была знакома с разными известными деятелями ночной жизни: например, с чернокожим диджеем в темных рэперских очках, стоящим рядом.

И только подъезжая к клубу «Le Baron», я пожалела, что мы так и не обменялись контактами. Каково же было мое удивление, когда через какое-то время я увидела Риту и ее друга у барной стойки. Мы сразу же решили, что наша новая встреча – это знак, и нужно больше не теряться.

Но и на этом ночные сюрпризы не закончились.

В постоянно циркулирующей вдоль бара толпе я увидела «Бразильца».

Сколько мы уже не виделись? Месяц или больше? Как долго я перебарывала в себе желание написать ему или ответить. Но теперь, когда в моей жизни произошло столько положительных изменений, ничто не мешало мне, как ни в чем не бывало, подойти к нему.