— Может, вам показалось?

— Я тоже так и подумал, поэтому и не стал сообщать этого на допросе. Кто в такое поверит, решите еще, что я сдвинулся рассудком. Но есть три детали, которые всплыли в памяти, уже когда я анализировал полученную от вас информацию. Первое. Наталья вышла в халате, а за рулем была уже без него, и его нигде не было видно. Второе. Мне кажется, что когда мы отъезжали, я заметил в свете фар лужицу крови на асфальте. Но не уверен, так как было темно, около полуночи.

— А третье? — напомнил Трифонов.

— Наталья Викторовна не остановилась, чтобы предъявить выездной пропуск сотруднику полиции, а на скорости сбила шлагбаум.

— Ого. Этот факт легко проверить. Как и наличие следов крови на парковке. Получается, что Стежнев в нее стрелял не чтобы убить, а чтобы активизировать АКСОН? Значит, он о нем знает?

Пичугин оценил результат словесной атаки как удовлетворительный. Трифонов все глубже садился на крючок, теперь и он будет искать Стежнева, а не только полиция.

— Кирилл Стежнев был правой рукой Ковалева, — заявил Пичугин. — И у него не было мотивов убивать Наталью Викторовну. Но я уверен, что от генерала он мог узнать об АКСОНе.

— Или Ковалев, ничего не говоря Стежневу об АКСОНе, таким образом решил проверить, установлен он у Натальи Викторовны или нет…

— Это возможно. — Аналитик не стал перечить, так как не имело значения, что именно подумает Трифонов о мотивах Стежнева. — Но важно другое. Он мне показался крайне опасным человеком. Крайне. Он может просто попытаться отомстить за начальника, когда узнает, что к его гибели причастна Евдокимова. Даже если не знает об АКСОНе. А если знает, то наверняка попробует извлечь из этого какую-то выгоду. Например, похитив Наталью Викторовну. Понимаете?

— Да… Версия здравая. Надо найти этого Стежнева. Хорошо, займусь. Не думаю, что это займет много времени. Есть досье на генерала Стежнева, значит, есть фотографии сына. Запустим в систему распознавания лиц и где-нибудь да выявим.

— Спасибо. А то мне как-то тоже не по себе, я же все время буду рядом с Натальей Викторовной, — добавил Пичугин.

«Пусть думает, что я волнуюсь за собственную шкуру, — подумал он. — Так достовернее».

— Тогда все, — закончил разговор Трифонов.

Пичугин положил смартфон в карман так, чтобы часть корпуса торчала наружу. Штучка приметная, а Наталья не дура, поймет столь явный намек.

Он вернулся в машину. «УАЗ» тронулся и покатил в сторону здания Роспотребнадзора. Через минуту в кармане Пичугина зазвонил другой телефон, старомодный «Siemens ME45». На крошечном монохромном мониторчике высветился контакт Натальи.

— Слушаю! — ответил Пичугин.

— Ты с Кочергиным?

— Да. Мы подъезжаем к РПН.

— Отлично! Я вас у входа дождусь, чтобы вы не поднимались попусту.

— У тебя все нормально?

— Не думаю. Мне кажется, что ситуация очень опасная. Но мало кто это осознает. Надо нам с тобой пошевелиться, как в прошлый раз.

В которой Стежнев запрыгивает в поезд, а Карина беспокоится о пропавшем Еремееве

В Новочеркасске, в конце Баклановского проспекта, Стежнев свернул на Первомайскую улицу и вскоре выехал к станции. Оставив машину на парковке у вокзала, он направился к платформам. Нужный ему поезд 202А, судя по данным с вокзала, являлся дополнительным и двигался вне расписания, подолгу зависая на некоторых станциях. До его отправления оставалось еще больше пятнадцати минут, и Стежнев спешил, чтобы успеть сразу зайти в нужный вагон, показать Еремеенко удостоверение, взять вещички и вывести сержанта под белы рученьки, без шума и пыли. Но когда Стежнев выскочил на платформу возле последнего вагона, диктор по громкой связи передал, что «поезд 202А Москва — Адлер отправляется!». Видимо, сместилось расписание.

Чертыхнувшись, Стежнев понял, что планы придется менять. Он даже пожалел, что пристрелил Сеню, тот мог бы сейчас рвануть в Ростов и уже там подобрать его вместе с тепленьким Еремеенко. А так придется бросать машину и думать, как добираться до нее со следующей станции. А следующая — Ростов.

Но делать было нечего. Стежнев порадовался лишь тому, что прихватил с собой пластырь-кляп, хомут-стяжку для сковывания рук и некоторые другие нехитрые приспособления для пленения и пыток. Пока трудно было понять, как и где придется выбивать информацию из Еремеенко, где он держит секретные данные.

Садиться пришлось в последний вагон. В ответ на вопросительный взгляд парня-проводника Стежнев показал удостоверение ФСБ.

— Никому не говорите о присутствии офицера ФСБ, — приказным тоном велел он. — Проводим секретную операцию.

Поезд тронулся и начал разгоняться, грохоча колесами на стрелках.

— Начальнику я же должен доложить, — промямлил проводник.

— Не имеете права, — отрезал Стежнев. — Предоставьте мне место в вашем купе. Нужно подготовиться.

Спорить проводник не стал.

— Звать как? — спросил Стежнев.

— Семен.

— Сеня, что ли?

— Ну, можно и Сеня… — проводник пожал плечами.

«Еще один», — подумал Стежнев, перешагивая порог купе.

Он уселся и принялся обдумывать, как поступить. Спешить в вагон к Еремеенко глупо. Ну, посмотрит он на удостоверение, ну, испугается, а дальше что? Вязать его и пытать прямо там? Не выйдет, людно очень в плацкартном вагоне. Нужно дождаться Ростова и уже на остановке оперативненько сунуть солдатику ксиву в нос, вытащить под белы рученьки из вагона вместе с вещами, а там посмотреть. Или заручиться поддержкой местной полиции, чтобы помогли добраться до Новочеркасска, или такси взять. К счастью, отправляясь в поездку, Стежнев, как человек опытный, прихватил не только то, что может понадобиться для пленения и пыток, но и приличную сумму денег наличными.

С другой стороны, надо было глянуть на этого Еремеенко, чтобы потом уже действовать с пониманием ситуации. Парень мог оказаться здоровяком, которого не утащишь, если упрется, он мог уже напиться до свинского состояния, мог засесть в ресторане, и его придется оттуда вынимать тепленького. До Ростова не так уж далеко, чуть больше часа по расписанию, а потому следовало получить полную информацию о Еремеенко, чтобы сам захват прошел без сучка и без задоринки.

Предупредив Сеню-проводника, что вернется, Стежнев направился через грохочущие тамбуры и вагонные коридоры в начало состава. Он давно уже не ездил в поездах, не было на это ни желания, ни какой-то необходимости. Но пробудились воспоминания детства, когда они с отцом, видным майором госбезопасности, ездили в отпуск в Сочи. Люди тогда были совсем другими, ходили в гости из одного купе в другое, балагурили в коридоре у окон, флиртовали с девушками. Теперь же коридоры купейных вагонов выглядели как галереи колумбариев.