— Да, что-то с Анатолем, — с ужасом услышала она слова Тимона. — Анатоль свободен, наконец свободен от вас, леди!

Она ошеломленно посмотрела на него.

— Что вы имеете в виду? — едва смогла она выговорить.

— То, что я и сказал! — Он очень зло посмотрел на нее. — Вы как будто мне не верите? А придется! Неужели вы действительно думали, что я позволил бы ему попасть в ваши сети?

— Я… я… не понимаю, — повторила Лин.

Что же случилось? Боже, что случилось? Она чувствовала, что земля словно уходит у нее из-под ног.

— Знайте, что с вашими мечтами стать миссис Телонидис покончено! Покончено навсегда!

Боль разрывала ее на части. Она хотела ответить ему что-то, но словно онемела и не могла произнести ни слова.

Тимон заговорил снова, его тон был жестким, осуждающим:

— Вы думали, что сможете заполучить его при помощи Джорджи! Устроить себе легкую и обеспеченную жизнь, на которую вы не имели никакого права! Сначала свадьба, потом выгодный развод — и вуаля!

— Анатоль сам предложил мне выйти за него замуж, это была его идея, не моя! Он сказал, что так будет проще усыновить Джорджи. Я согласилась ради Джорджи! — Лин пыталась защищаться, пыталась отстоять свою позицию перед этой внезапной атакой.

Лицо Тимона исказилось от гнева.

— Ради собственной выгоды!

— Нет! — в отчаянии воскликнула она. — Это не так!

— Но сейчас Джорджи здесь, на родине его отца, и что бы ни вякали ваши английские бюрократы, ни один суд Греции не позволит вам увезти его отсюда. Ни один суд не заберет у меня моего правнука! — продолжал Тимон, глядя на Лин с нескрываемой злобой. — Что же касается вас, то знайте, что все ваши планы рухнули! Неужели вы думали, что только потому, что вы оказались в его постели, Анатоль действительно собирается на вас жениться? Все это лишь для того, чтобы вы были покладистой и согласились привезти ребенка Маркоса сюда, в Грецию! И это удалось ему как нельзя лучше!

— Нет! Я не верю вам! — Лин зажала руками уши, словно желая защитить себя от этих грязных слов.

— Куда вы денетесь? Вам придется поверить! И это справедливое наказание за всю вашу ложь!

— Какую ложь? — спросила она срывающимся голосом.

— Неужели вы думали, что я не захотел узнать о прошлом женщины, которая встала между мной и моим правнуком? Разумеется, я это сделал. И насколько же я оказался прав!

Лин смотрела на лист бумаги в его руке. Она увидела заголовок, название детективной фирмы и свое имя…

— Вы не понимаете, — еле слышно проговорила она.

— Да я прекрасно все понимаю! — Он бросил лист бумаги на стол.

Лин заставила себя поднять голову и встретить взгляд его темных злых глаз.

— Вы уже сказали Анатолю?

Сейчас это беспокоило ее больше всего.

— А вы как думали? — воскликнул он.

— Я могу объяснить… — начала она, но он не дал ей договорить.

— Какой смысл что-то объяснять? Вы лгали Анатолю, а теперь вы попались! И поделом! Вы никогда не удовлетворите свои амбиции! Вы не выйдете замуж за моего внука, чтобы обеспечить себе шикарную жизнь! И не сможете использовать для этой цели моего правнука! Итак, — его взгляд был полон презрения и ненависти, — с вашими планами покончено! — Он протянул ей еще какой-то документ. — Вот смотрите, это доказательство того, что у вас ничего не вышло!

Лин словно в тумане протянула руку и взяла листок, на котором было что-то написано по-гречески. Внизу стояла дата и подпись Анатоля.

— Есть перевод, — сказал Тимон. — Сделан специально для вас. — Он протянул ей еще один лист.

Но Лин ничего не могла сейчас прочитать, буквы расплывались перед глазами, она словно не хотела видеть то, что там было написано.

— Можете взять себе оба экземпляра, чтобы удостовериться в том, что я сказал. В этом документе говорится о том, что я передал Анатолю управление компанией, потребовав взамен лишь одно: дать обещание, что он не женится на вас. Он подписал его без колебаний.

Тимон тяжело дышал, видно было, что этот разговор все же давался ему с трудом.

Его можно было бы пожалеть, подумала Лин. Но сейчас она просто боялась его.

Она почувствовала тот же страх, что и после смерти Линди, когда социальные работники хотели забрать Джорджи в дом ребенка. И сейчас страх сковал ее сердце от того, что Анатоль отказался от нее, и весь ее мир, все ее доверие к нему рухнули.

Она почувствовала, что ей трудно дышать, а сердце пронзила острая боль.

Тимон заговорил снова:

— Так что теперь вам здесь ничего не светит. Вам остается только собрать вещи и уехать. И чтобы ускорить ваш отъезд, вы можете взять это. — Он протянул ей банковский чек и зашелся в надсадном кашле.

Лин не могла ни думать, ни сдвинуться с места, она чувствовала только нестерпимую боль. Но она знала, что не должна предаваться этим чувствам сейчас. Сейчас было важно другое, ей нужно было выиграть время, чтобы подумать и понять, что она должна предпринять.

Она глубоко вздохнула, стараясь не выдать своего смятения. Затем подняла голову и посмотрела на Тимона, протянула руку и взяла чек.

На экране телефона мигало сообщение от Анатоля, которое пришло во время ее разговора с Тимоном. Рядом с ее лэптопом на обеденном столе лежали бумаги, которые ей дал Тимон, и греческий словарь. Оригинал и перевод документа были идентичны по смыслу.

Анатоль сделал именно то, что сказал Тимон. Он получил полный контроль над «Петранакос Корпорейшн» в обмен на обещание не жениться на ней.

Внутри ее все окаменело от боли. Она поняла, что он с самого начала собирался так поступить. Теперь это было очевидно!

«Он никогда не собирался жениться на мне! Никогда! Все это ложь!»

Но теперь ему не нужно было лгать. В этом уже не было необходимости.

Она не сразу поняла, что звонит домашний телефон, и затем долго не решалась подойти. Наконец она сняла трубку.

Это был не Анатоль. Служащий городского муниципалитета подтверждал, что свадьба, которая должна была состояться через четыре дня, действительно отменена по письменному заявлению господина Телонидиса.

Лин положила трубку. В душе ее было пусто. Никаких эмоций. Сейчас она не могла себе их позволить. Она решила все же прочитать сообщение от Анатоля.

«Лин, я отменил свадьбу. Нам нужно поговорить. Срочно. Позвоню вечером. Будь дома. А.».

Она продолжала смотреть на экран, пока смысл этих слов не дошел до ее сознания. Она была в каком-то оцепенении. Как и тогда, возле тела Линди, когда ей сообщили, что она умерла. Наконец она встала и собрала со стола документы, мысленно прощаясь с этим домом, где она могла бы жить вместе с Джорджи и Анатолем.