Мышонок молча глянул на Дини. Тот ободряюще улыбнулся ему и чуть заметно кивнул.

– Ладно, – вздохнул Руми. – Так уж и быть, скажу. Когда крысы меня обнаружили, я соврал, будто бы плыл на вашем судне и сбежал в суматохе уже здесь.

– Но зачем тебе это понадобилось? – недоумевал старик Премудрый.

– Боялся, что пираты глотку мне перережут. Ведь я разведал место их тайной стоянки на том острове.

– Водит нас за нос! – взревел Брусок.

– Понятно, сынок. Я тебе верю, – заявил Премудрый. – Предлагаю голосовать, – добавил он, но в этот момент послышался чей-то стон.

– Чичо! – вскрикнул Дини и метнулся к суслику, лежавшему на полу.

Старик Премудрый тоже в испуге склонился над ним.

– Сил моих нет, не могу больше, – едва слышно вымолвил раненый.

– Держись, друг! Не покидай нас, – прошептал Дини, борясь со слезами.

– Не могу, Дини. Прощай…

– Что с ним? – вырвалось у Руми. Жалобные стоны суслика вмиг заставили его позабыть о размолвке.

– Он был ранен в схватке, – вскинул на него глаза Дини. – Рана очень тяжелая.

– А у нас ни лекарств, ни бинтов, – вздохнул старик Премудрый. – К пиратам обращались, но ведь у них не допросишься.

И тут Руми осенило:

– Есть среди вас кто-нибудь, кто в лекарствах разбирается?

– Я разбираюсь, сынок, – махнул рукой старик, – да что толку? Без лекарств чуда не сотворишь.

– Я ведь вот к чему спрашиваю: пригодилась бы вам кора резного-треснутого дерева?

– Еще бы не пригодилась! Да тут и крохотной щепотки было бы достаточно, – глаза старика блеснули. Затем он грустно понурился: – Что рассуждать попусту, этаким сокровищем даже самые что ни на есть прославленные целители похвастаться не могут. Кора эта на вес золота ценится, потому как никому не ведомо, где ее раздобыть.

Руми полез в карман и достал подарок Хмеля:

– Вот… извольте заняться раненым.

Старик Премудрый выпрямился и ошеломленно уставился на Руми:

– Это действительно… кора настоящего резного-треснутого дерева?

Руми кивнул, протягивая на ладони маленькую деревяшку. Старик бережно взял ее, пощупал, обнюхал и наконец с улыбкой посмотрел на Чичо.

– Считай, сынок, что ты спасен, – и огляделся по сторонам. – Надо бы водички. Осталось у кого-нибудь во фляжке?

– Стоп! А ну, притормозите! – грубо вмешался Придира. – Получается, будто бы этот пацан запросто таскает в кармане бесценное сокровище? По-моему, тут пахнет надувательством.

– Точно! – подхватил Брусок. – Небось какой-нибудь яд подсовывает. Я бы на твоем месте, старик, сперва скормил эту гадость мальчишке. Не то чего доброго отравите Чичо!

– Замолчите, глупцы вы этакие! – сердито топнул ногой старик Премудрый. – Ну, что, Дини, есть у тебя вода?

– Нет, я все до последней капли отдал Чичо, – ответил тот и испытующим взглядом обвел остальных.

Суслики напряженно прислушивались к разговору. Все явно раздумывали, кому из спорщиков верить. Большинство пристально смотрели на Руми, другие растерянно поглядывали то на Придиру с Бруском, то на группу обступивших раненого. Наконец из толпы выделился молодой суслик.

– Держи, Премудрый, у меня еще полфляжки осталось.

– Спасибо, Жига.

Старик Премудрый схватил фляжку и накрошил туда кусочек коры. Затем завинтил крышечку и минуты две без остановки встряхивал содержимое.

– Конечно, следовало бы прокипятить, – бормотал он. – Ну, будем надеяться, и так подействует. – Отвинтив крышечку, он склонился над раненым:

– На-ка, попей, сынок.

Поддерживая голову Чичо, он бережно поднес фляжку к его губам. Раненый сделал несколько глотков, а врачеватель обратился к Дини:

– Раздобудь чистый платок или какую-нибудь тряпицу.

Дини порылся в карманах и вытащил носовой платок. Не сказать чтобы чистый, но где тут, в трюме, отыскать что-либо получше. Старик смочил платок целебным раствором и стал прикладывать к ране.

– Ну и темнотища тут, хоть глаз выколи. Приложишь не туда, где надо, только зря драгоценное средство израсходуешь, – ворчал Премудрый, но в результате справился.

Когда платок только коснулся раны, Чичо вскрикнул от боли, однако через минуту-другую с губ его слетел блаженнный вздох:

– Спасибо, мне полегчало.

– Так и должно быть, сынок! – оживился старик Премудрый. – Теперь ты в два счета поправишься.

Вскоре Чичо уже мирно посапывал во сне.

– Хорошо, что уснул, – сказал старик. – Сон – лучший лекарь. Примочку снимать не стану, а к тому времени, как раненый выспится, глядишь, и на ноги встанет.

– Спасибо, друг, – Дини крепко стиснул плечо мышонка.

– Все мы тебе благодарны, – повернулся к ним старик Премудрый. – Прости, забыл, как тебя зовут.

– Руми мое имя.

– Да, верно, Руми, сынок. Ты спас жизнь одному из наших ребят. Прости меня за любопытство, но очень уж хочется узнать, как тебе удалось раздобыть кору этого волшебного дерева. Лет пятнадцать она мне на глаза не попадалась.

– Вы не обижайтесь, отец, и зла на меня не держите, а только я сказать не могу. Дал слово тем, кто обихаживает эти деревья и охраняет их.

– Ну вот, опять пошел по новой! – подал возмущенную реплику Придира, но остальные зашикали на него:

– Заткнись, Придира!

– Отстань от пацана!

– Как ему не верить, когда он нашего Чичо спас!

Придира забился в дальний угол трюма под бок к своему приятелю Бруску, а остальные суслики обступили Руми, трясли ему лапу, благодарили, расспрашивали.

Когда радостное оживление стихло и все разошлись по своим местам, старик вновь приступил к расспросам:

– Не слыхал ли ты случаем, Руми, как пираты намереваются с нами поступить?

– Убьют, небось, – робко заметил Жига.

– Вряд ли, – возразил Дини. – Тогда не стали бы захватывать нас в плен, прикончили бы на месте, и все дела.

– Почем знать? – не согласился с ним Жига. – Может, станут поджаривать на ужин каждого по одиночке.

Пленники тревожно задвигались, загомонили, но тут вмешался старик Премудрый.

– Наше мясо крысам не по вкусу. Мы им нужны для чего-то другого.