Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Почему? – ровно поинтересовался он.
– Наше знакомство, господин Райлен, – потупившись, напомнила я. – И встреча в гостинице. О ней, видимо, еще не знают, но это ненадолго. Не хочу усугублять и без того ужасное положение. – Последние слова прозвучали совсем тихо, даже не уверена, что сказала вслух.
И опять тишина. Странная, но недолгая.
– Господин Жаррин и служащие будут молчать о вашем визите, госпожа Соули.
Я вскинула голову и поймала добрый, чуть насмешливый взгляд. Наверное, пора забыть о пылающих щеках – этот пожар все равно не потушить.
– Но как?
Нет, ведь это в самом деле немыслимо! Чтобы кто-то из жителей Вайлеса промолчал, когда на языке такая сплетня? Да скорее мир вверх тормашками перевернется или звездочки с небосвода разом осыплются.
– А вот так, – ответил брюнет. В его тоне не было ни самодовольства, ни угрозы. Он просто сообщал, констатировал факт.
Я хотела выспросить, уточнить, но постеснялась.
– Ну хотя бы до лошади проводить позволите?
Отказать тому, кто чуть не погиб по нашей вине и, несмотря ни на что, снова пришел на помощь? Нет, не могу. Совесть, та самая пресловутая совесть, к которой взывала тетушка Тьяна, не позволяет.
– Конечно, господин Райлен. Благодарю, господин Райлен.
Руки он все-таки коснулся – вернее, я сама отдала ему ее. Просто иначе неприлично получалось – он же мужчина, ему этикетом предписано поддерживать, если дорога не слишком удобная. А на кладбище камушки, да и трава местами скользкая, и вообще… Зато продолжить разговор Райлен не пытался и никакого возмутительного вздора про глаза не нес. Но я все равно краснела и почему-то забывала дышать.
Домой возвращалась в смешанных чувствах. С одной стороны – выходка близняшек, с другой – предстоящая охота на тетушку Тьяну, с третьей… Райлен.
Конечно, слова, сказанные в гостинице, объясняли и теплые взгляды, и улыбки, и безропотное желание помочь, вот только чем дальше, тем меньше мне в эти самые слова верилось.
Допустим, он в самом деле увидел мой портрет и поразился. Но! Это случилось два года назад. Неужели брюнет не мог приехать раньше? Хотя бы для того, чтобы взглянуть воочию и убедиться, что портрет не врет? Мог. Однозначно мог.
Еще он мог попросить Линара представить его семье, то есть не просто взглянуть на меня со стороны, но и познакомиться лично. Он мог уговорить брата даже в том случае, если они не ладят. Линар умен, в меру расчетлив и не стал бы препятствовать знакомству с наследником самого крупного герцогства Верилии – как бы там ни было, а подобные связи крайне полезны.
Вместо этого Райлен потерпел два года, окончил аспирантуру и осознанно поменял столицу на провинцию. Выпросил должность штатного мага и обосновался в нашем захолустье. Наследник герцога Даорийского в Вайлесе. Добровольно! Нет, это непостижимо. Даже близняшки на подобную глупость неспособны.
Конечно, Райлен обосновал этот поступок, вот только аргументы до сих пор в голове не укладываются. Он, видите ли, присмотреться решил, понаблюдать, чтобы понять, какая я на самом деле. И сестрам благодарен, потому что их выходка позволила узнать о моей чуткости и прочих добродетелях…
Слишком мутно, слишком нелогично. Подобное самопожертвование только в сентиментальных романах встречается, а в жизни все иначе. Райлен слишком богат и умен, чтобы пойти на подобную авантюру. И ради кого? Ради безродной, пусть и состоятельной, девицы? Ведь даже поломойке ясно: наш союз – мезальянс чистой воды.
Нет, черноглазым не симпатия движет, а нечто иное…
Может, они с Линаром не просто не ладят, а враждуют? Может, Райлен выпросил должность в Вайлесе, чтобы отомстить брату через меня? Или поспорил с друзьями, что сумеет вскружить голову глупой провинциалке? Или… или что-то еще не менее ужасное?
Вот только поверить в подлость Райлена… Нет, не могу. Он слишком благороден, чтобы опуститься до такой мести.
Сестер обнаружила в спальне. Девчонки хмуро примеряли платья – те самые, которые госпожа Флер к предстоящему балу сшила. Я не стала ходить вокруг да около, спросила с порога:
– Вам не стыдно?
В ответ услышала раздраженное фырканье, и только.
Очень хотелось развернуться и уйти, но я нашла в себе силы переступить порог, прикрыть дверь и рыкнуть:
– А ну прекратите!
Близняшки вмиг ощерились – у Лины зрачки вытянулись, у Милы клыки. Я не испугалась. Более того, впервые в жизни стало обидно, что моя кровь чиста, как горный ручей. Была бы хоть капля оборотнической заразы, я бы им такие клыки показала – дракон позавидует.
– Вы хоть иногда думаете, что творите? – прошипела я. – Хоть на шаг, хоть на полшага последствия просчитываете?
Сестры дружно фыркнули и тоже пошли в наступление.
– Почему ты ему не сказала? – выпалила Мила.
– Почему не заступилась? – поддержала Лина.
– Просто стояла и смотрела! – снова Мила.
– И улыбалась! – добила младшенькая.
Я шумно выдохнула и сжала кулаки. Щеки снова вспыхнули, на этот раз от злости.
– Не сказала что?
Близняшки переглянулись и Мила проверещала:
– Что мы никакие не дети! Мы юные, утонченные девушки! Мы взрослые!
Нет, спорить с желтоглазыми нахалками бесполезно, но все-таки…
– Чем докажете?
Лина смерила пристальным взглядом, потом поправила лиф платья и, вздернув подбородок, заявила:
– Всем!
Старшенькая тоже поправила лиф и приняла нарочито степенную позу.
Я слегка опешила. Бальные платья жемчужного оттенка сидели на сестрах идеально, но что-то было не так. Наконец до меня дошло.
– Вы что задумали?
– То! – веско заявила Мила, а потом не выдержала и показала язык. – На балу Райлен непременно увидит, кто есть кто.
– Да, – поддержала Лина. – На балу мы ему все-все докажем!
Я устало покачала головой, но улыбки не сдержала. О Богиня! Неужели они в самом деле думают, что вата в лифе делает их взрослей?
– Ну допустим, – вслух согласилась я. – И даже предположим, что Райлен проявит к вам интерес…
– Что значит «допустим»?! – возмутилась Мила.
– Что значит «предположим»?! – вторила младшенькая.
– Он непременно увидит!
– Увидит и поймет!
О Богиня, дай мне сил.
– Хорошо. Увидит и поймет. И даже влюбится. Причем в обеих. Но вы-то? Как делить будете?
Девчонки дружно поджали губки и сощурили глазки. А потом не выдержали – переглянулись и нахмурились. Кажется, об этом неугомонные близняшки не думали.