Я не смогла сдержать улыбку – Райлен произнес название герцогства с особой, хозяйской интонацией. И хотя затрагивать тему не хотелось, удержаться не смогла:

– Ваши подданные, наверное, скучают…

– Почему вы так думаете? – дружелюбно поинтересовался брюнет.

– Ну как же… столько лет наследника не видеть.

Райлен по-прежнему лежал с закрытыми глазами, ресницы подрагивали.

– Значит, вам известно о моем положении? – Маг усмехнулся. – И давно?

Я несколько смутилась, но молчать не стала:

– С первого дня.

– Провинция! – наигранно возмутился он. И, выдержав паузу, признался: – Подданные не скучают, они ждут. Причем с таким нетерпением, что мороз по коже. Уже подарки приготовили, меню званых обедов составили, кипы прошений написали…

О Богиня! Так вот зачем Райлен напросился в нашу глушь. Он бежал от обязанностей будущего герцога. Хотя… нет, невозможно. Брюнет слишком благороден, чтобы лгать, да еще столь явно. Такие, как он, вообще не лгут… обычно. Слишком дорожат добрым именем.

– И когда вы намерены вернуться в Даор? – с осторожностью спросила я.

Маг повернул голову, смерил спокойным, но очень внимательным взглядом.

– Как только закончу дела в Вайлесе.

К счастью, румянец с моих щек не сходил, так что распознать еще один виток глубочайшего смущения Райлен не мог.

– А как же столица?

Гость заломил бровь. Пришлось пояснить:

– Я слышала, что магов вроде вас дальше столицы не отпускают.

– Кого-то не отпускают, – признал он. – Кого-то просто не могут выпроводить. Лично я в столицу возвращаться не намерен. Как вы уже поняли, у меня и в Даоре дел невпроворот.

Я вежливо кивнула, хотя в действительности не поняла ничего. Вернее – окончательно запуталась.

Выходит, Райлен не обязан возвращаться в столицу и, как только «закончит дела», умчится в родное герцогство. Более того, в Даоре он намерен приступить к непосредственным обязанностям наследника, а никак не штатного мага. И если он может избежать службы в столице и наплевать на тот факт, что первые десять лет по окончании академии каждый маг должен посвятить практике, то… Он что, в самом деле приехал в Вайлес добровольно?!

– Госпожа Соули, почему вы хмуритесь?

– Я пытаюсь понять, зачем вы забрались в нашу глухомань, – призналась прежде, чем успела подумать.

– Значит, мое объяснение вас не устроило?

Я, разумеется, промолчала, а маг хмыкнул и снова расцвел улыбкой. Только в этот раз она была сдержанной и задумчивой.

Восторгов от того, что проболталась о своем недоверии, не испытывала. Но откровенность имела довольно приятный результат – Райлен отпустил ладошку и сообщил, что вопрос с аурой решен. И даже с постели поднялся, дабы переместиться в кресло.

– Осторожно!

Предупреждение запоздало – Райлен все-таки присел на томик в мягком бумажном переплете. О бедная северянка Салли!

Маг с недоверием поглядел на извлеченную из-под… ну, в общем, извлеченную книгу. Потом нагло раскрыл на месте закладки и прочел вслух:

– «Салли растерялась. Она и представить не могла, что этот суровый мужчина, чье лицо испещрено шрамами, способен на столь трепетные слова. В его глазах плескался океан нежности, и Салли с запозданием поняла, что тонет…»

– Господин Райлен!

Брюнет оторвался от книги, одарил пристальным, невероятно хитрым взглядом.

– Значит, океан нежности? – тихо спросил он.

– Господин Райлен, прекратите! – Я бы поднялась и отняла роман, но… демонстрировать гостю свои прелести по-прежнему не хотелось.

– Ладно! – примиряюще шепнул он. Переложил находку на комод. – Кстати о книгах… Вы в прошлый раз забыли…

Следом на комод легли еще два томика – те самые, что несла госпоже Жейер. И все бы хорошо, но Райлен опять хитро прищурился и сообщил:

– Невероятно поучительные истории.

Я снова натянула одеяло на нос и отвела глаза. О Богиня! Неужели он читал? Это же сентиментальные романы, они мужчинам противопоказаны! Отец однажды прочел половину вот такого томика, так целую декаду подзуживал, дескать, у всех нежных отзывчивых мужчин уже есть… мужчины.

И я уже открыла рот, чтобы выступить в защиту любимого чтива, как внизу раздался грохот, а спустя несколько минут дом содрогнулся от басистого:

– Девочки, я вернулся!

О Богиня! Только этого не хватало…

Меня захлестнула паника. Самая настоящая, невыразимая, жуткая. Я когда тролля, восставшего из могилы, увидела – испугалась куда меньше, можно сказать, вообще не испугалась.

– О Богиня! О Богиня, за что?!

– Госпожа Соули, – попытался встрять маг, но был проигнорирован.

Я выпрыгнула из постели, как заяц, услыхавший гром охоты. Метнулась в поисках халата. Комната плыла перед глазами, колени подгибались, мысли путались, напоминали клубок дождевых червей – такие же склизкие, аморфные и совершенно беззащитные.

– Госпожа Соули! – снова позвал брюнет.

Отмахнулась. Сил объясняться не было. О Богиня, я пропала! Если отец застукает Райлена, он меня не то что в монастырь… он, он…

– Госпожа Соули, успокойтесь! – Ночной гость почти рычал. И я не сразу поняла, что это рычание звучит как-то слишком близко, а я не могу сдвинуться с места.

– О Богиня…

– Прекратите!

Не послушалась – дернулась, в надежде дотянуться до створки платяного шкафа. Кажется, там уже смотрела, причем не единожды, но… но может, халат все-таки найдется? Иначе буду вынуждена идти вниз в одной сорочке, а там слуги, и отцу точно не понравится, что показалась перед ними в таком виде. А остаться в спальне не могу, потому что тогда папа явится сам. О Богиня!

Меня тряхнуло. Потом приподняло над полом и тряхнуло еще раз. Лишь после этого ощутила невероятный жар, который исходил от рук Райлена – маг держал за талию, словно куклу.

– Успокойтесь! – В этом шепоте звучал приказ.

– Но…

Райлен осторожно поставил меня на пол, но не отпустил. Склонил голову, заглянул в глаза:

– Госпожа Соули, вы мне верите?

Он был невероятно серьезен, вот только…

– Вы не понимаете. Отец меня убьет.

– Вы мне верите? – строго повторил черноглазый.

Я сглотнула и нервно замотала головой.

– Нет, господин Райлен, не верю. Вы просто не знаете нашего отца. Если он застукает…

– Госпожа Соули, – в этот раз мое имя прозвучало совсем странно, почти интимно, – я бы поверил, что ваш отец деспот, но у меня есть веские причины считать его мягким, отзывчивым и не слишком внимательным человеком.