Вся аудитория застыла в молчании, ловя каждое слово.

— Очень скоро, — сказал он, глядя из дисплея в полный рост так, как будто говорил с каждым из зрителей, — вся ярость и мощь врага обрушится на нас. Трианский знает, что либо он сломит нас на этих пяти планетах, либо проиграет войну. — Голос его стал громче и уверенней, когда он подошел к заключительной мысли. — И потому пусть каждый из нас соберется с силами для выполнения своего долга! — зазвучал его низкий голос, и подбородок выдался вперед с вызовом. — И да выстоим мы, чтобы если этой старой Империи и ее доминионам суждено быть еще тысячу лет или больше, все живое во всей Вселенной скажет, что сегодня был самый звездный час ее!

Полная тишина длилась еще тика три, и кают-компания взорвалась выкриками и возгласами, и они длились, пока в буквальном смысле было у людей в груди дыхание. Но Брим остановился в стороне, когда все в конце концов бросились к бару. Он только смотрел и вспоминал другие вечера, наполненные дикой бравадой людей, которые мало что знали о том, что на самом деле ждет их при встрече с отвратительным, варварским зрелищем битвы. Он закрыл глаза, и тысячи видений — одно ужаснее и кровавее другого — промелькнули перед его глазами. Адский шум… ослепительный свет… смятение. Страх такой плотный, что можно пощупать его руками. Вопли, заполнившие боевой шлем, и их не отключить. Смерть. Смерть. Еще смерть! Скрипнув зубами, он подождал, пока освободится место у бара, а потом, воспользовавшись привилегиями капитана, взял две бутылки логийского с собой в каюту и там напился до бесчувствия.

* * *

На следующее утро на совещании командиров эскадрилий страдавший с жуткого бодуна Вилф Брим узнал от штабистов, что ожидаемое вторжение Трианского — контролеры дали операции кодовое имя «Мертвая голова» — может произойти в ближайшие недели, если не дни. Сотни тысяч граждан Авалона на пяти планетах были поставлены на работу под командованием генерала Хагбута в так называемых силах самообороны и выполняли подготовительные работы — а КМГС все время проводил демонстрации протеста. Между рабочими и шумными демонстрантами уже произошел ряд столкновений, замедливших работы и вызвавших общую неразбериху. Но, как заметил в своем обращении генерал Драммонд, командующий Флотом Обороны, ряды КМГС таяли с каждым днем.

Это наблюдение было единственной положительной нотой в тревожном потоке новостей, поскольку в военных кругах Империи признавалось, что возможности Императора противостоять вторжению спустились в абсолютный надир. Даже неунывающий Хагбут на секретном заседании после полудня признал, что его плохо обученные и плохо вооруженные силы самообороны могут только отсрочить победный марш Трианского на Авалон на три стандартные недели — не больше.

* * *

Не прошло и недели, как Триады ощутили полную мощь космической эскадры адмирала Гота Оргота. Для Брима начало первых ударов было почти облегчением, и в течение остальных дней сорокадневного стандартного месяца — когда Трианский с помпой посещал места своих завоеваний — Брим все время вылетал в патрули в окрестностях Авалона с каждой из своих двух эскадрилий по очереди.

К началу месяца гептада ситуация в Империи лишь слегка улучшилась по сравнению с началом прошлого месяца. Но все же наблюдался определенный прогресс, и каждый следующий день чуть-чуть затруднял облачникам успех вторжения. К первому числу флотилия имперских истребителей насчитывала уже 607 единиц — на 189 больше.

К сожалению, им приходилось в одиночку оборонять Авалон против трех с половиной тысяч военных кораблей Лиги — по оценке содескийцев. И почти половина этих сил состояла из «Горн-Хоффов» моделей 262 и 270 — последние слегка крупнее и неповоротливей, чем первые. Эти истребители должны были прикрывать чуть больше тысячи рейдеров дальнего действия и примерно три сотни кораблей точной атаки — Захтвагеров (это слово было сокращением фертрюхтского слова «Захтвагерхайенфорст», что означало «точный стрелок»). По сведениям Урсиса, многие из военачальников Лиги считали такое соотношение рейдеров и истребителей слишком высоким (примерно один к одному), но Трианский продолжал концентрировать усилия на строительстве рейдеров.

В течение следующей недели признаки вторжения продолжали нарастать — силы Лиги проводили десантные учения на Мемеле — одной из планет Эффервика. В то же время мощный флот адмирала Гота Оргота усилил атаки на коммуникации внутри Триад, подвергая Имперский Флот Обороны значительной нагрузке — до трехсот боевых вылетов в день…

* * *

Облачники повсюду! Желтое брюхо, алые кинжалы и шевронные профили кораблей кишат роями вокруг конвоя ограниченных световой скоростью космических барж и пакетботов. Вспышки огромной энергии полыхают в космосе новыми звездами. Пространство исчерчено радужными лучами разлагателей. Брим, вышедший сегодня в патруль на вновь прибывшем «Звездном» Д-7436, инстинктивно мигнул, пролетая вплотную с подбитым «Горн-Хоффом», испускавшим ленты черного дыма. Не надо зря тратить энергию, этот жукид уже готов. Тяжело сглотнув горькую слюну, Брим резко вывернул и бросился вслед другому облачнику. Мгновением позже канонир Гордон нажал на гашетку, и вся Вселенная взорвалась залпом четырнадцати разлагателей, встряхнувшим корпус и затемнившим на миг гиперэкраны.

Мимо!

Явно захваченный врасплох облачник отлетел прочь. Справа по нему ударил Молдинг и тоже промахнулся, но теперь серый «Горн-Хофф» с озаренными пламенем разлагателей башнями целил в него.

— Полундра, Тоби! — крикнул Брим по сети ближней связи рулевых. — Право на борт!

Он резко тормознул, разворачивая корабль, но поздно. «Горн-Хофф» уже вышел из пределов досягаемости разлагателей. Брим в скафандре вспотел как мышь.

Перед ним два «Горн-Хоффа» заходили в атаку на старый межпланетный пакетбот — настолько старый, что мостик его был украшен золотом Гильдии. Брим глянул назад. Молдинг держался рядом, как привязанный.

Позади Брима на мостике Гордон произносил параметры стрельбы. Снаружи на палубах башни поворачивались влево от центра. Снова Р-6595 вздрогнул от залпа собственных разлагателей. Три вспышки, язык радиационного пожара — и сердитый дымный след, оставленный облачником за собой.

И тут Брим заметил колышущуюся стену радиационного пожара там, где должен был бы быть корабль Молдинга. Сердце екнуло — но в тот же момент по сети рулевых раздался ликующий голос Молдинга:

— Видел, Вилф? Я этого жукида сделал! Уголком глаза Брим увидел корабль Молдинга, держащийся в двухстах иралах от его правого понтона. Ф-фух! Он открыл было рот поздравить друга, и тут — гром! Пламя хлестнуло по лицевой панели шлема. Барабанные перепонки чуть не лопнули от визга воздуха, выходящего в дыру переднего гиперэкрана.

Еще раз!

Этот взрыв снес передний гиперэкран целиком в болезненной вспышке, и весь корабль тряхнуло. Брим лихорадочно вывернул. Облачник был так близко, что вспышка его огромных разлагателей без гиперэкранов просто ослепляла. Но уже половина башен Брима повернулась к противнику и открыла такой огонь, что тому пришлось отвернуть.