У вас, наверное, уже возникал вопрос, почему гуси и утки (и еще некоторые мигрирующие виды) для перелетов на большие расстояния создают строй в форме буквы V. Тут вы не одиноки — вот уже много десятков лет над этой проблемой активно размышляют также ученые и пилоты бомбардировщиков. Первые много написали на сию тему — создав целую обширную литературу, от которой приятно веет вольным ветром, хотя она и нашпигована устрашающими аэродинамическими уравнениями. А вторые стерли с лица земли среди прочих Дрезден и Хиросиму. Клиновидному построению даются два основных объяснения: во-первых, считается, что это экономит птицам силы, поскольку каждая птица летит, опираясь на воздушные завихрения, создаваемые впереди летящей птицей (тут мы даем сверхкраткое резюме гипотезы, опубликованной в 1970 году Лиссеманом и Шолленбергером в журнале «Science»). Во-вторых, такой строй, по идее, обеспечивает оптимальный обзор — каждая птица видит всех остальных, что помогает избежать столкновений в воздухе (статья Гоулда и Хеппнера в журнале «Awk» за 1974 г.)

Которое из двух объяснений правильное? Оба, teu comandante, — отвечают на это два специалиста по информатике из Университета Рио-де-Жанейро. Прежде чем рассматривать их аргументы, сделаем небольшое отступление. Утиное филе надо нарезать дольками до тушения или после? Ответ: все зависит от того, торопитесь вы или нет. В идеальном варианте лучше все-таки готовить утиное филе целиком. А если при готовке добавить мирабель и стакан хорошо выдержанного портвейна, ваша утка достигнет изумительных высот.

Бразильские ученые Вальмир Барбоза и Андре Натан создали компьютерную модель полета птичьей стаи, предписав виртуальным птицам, расположенным в произвольном порядке, несколько простых правил: приблизиться к ближайшей птице, ища при этом положение, дающее максимальный горизонтальный обзор, и при этом стараясь минимизировать затраты энергии при полете, используя турбулентность. Так вот: киберптицы всякий раз выстраивались буквой V (или W, что также встречается в природе). И напротив, если убрать одно из этих обязательных условий, в кибернетическом небе начинается сущий бардак. Вывод: полет в клинообразном строе в равной степени объясняется двумя факторами — экономией усилий и хорошим обзором. Кинем в кастрюльку еще одно дополнительное объяснение: утки не летают точно друг за дружкой, дабы не быть обгаженными летящим впереди тебя товарищем.

Чтобы получить более точные цифры относительно этих поэтичных явлений, можно обратиться к статье «Экономия энергозатрат при полете строем короткоклювых уток», вышедшей в 1994 году в «Journalof Experimental Biology» (т. 189, № 1, c. 251–261). Два зоолога из Абердинского университета (Шотландия) показывают там на протяжении одиннадцати страниц текста, что изучение полета перелетных птиц может принести на редкость противные результаты. В этой связи стоит напомнить, что если передержать утиное филе на огне, то оно становится, мягко выражаясь, несъедобным.

Эта сфера исследований была бы, несомненно, гораздо более захватывающей, если бы пеликаны летали строем в виде буквы F или китайского иероглифа, обозначающего «Твоя мать ушла в соседнее кафе пропустить рюмочку-другую». Увы, такого в природе не наблюдается.

Когда спотыкается слон, страдают муравьи», — гласит африканская пословица.

Вероятно, африканские мудрецы являются подписчиками журнала «Science», а может, дело обстоит ровно наоборот: в начале 2008 года этот научный еженедельник (т. 319, № 5860, с. 192–195) утверждал примерно то же самое — правда, сформулировано было посложнее: «Разрыв взаимозависимости муравей/растение вследствие исчезновения крупных травоядных в африканской саванне». Под таким заголовком была опубликована статья группы американских исследователей, где, в частности, утверждалось, что когда из саванн исчезает какое-нибудь крупное травоядное типа слонов, то у некоторых муравьев возникают проблемы.

Поясним на примере. В Восточной Африке растет и процветает свистящая акация (Acacia drepanolobium) — весьма прикольный кустарник. Он свистит на ветру, а кроме того, располагает целым арсеналом для защиты от крупных зверей — слонов и жирафов, которые не прочь полакомиться его листьями. Во-первых, у этой акации — большие колючки. Во-вторых, на ее ветвях живет вид муравьев (Crematogaster mimosae), который совсем не по вкусу крупным растительноядным, так как эти козявки весьма агрессивны. Если насекомые обеспечивают дереву защиту, то оно в свою очередь предоставляет им кров (некоторые из колючек содержат полости) и пропитание (выделяемый растением нектар), таким образом муравьи и акации образуют своего рода симбиоз, или, точнее, так называемую связку, — немного на манер рэкетиров и владельцев ресторанов.

Авторы статьи в «Science» изучали это сожительство в 12 районах Кении. В половине из них вот уже многие годы как перевелись крупные растительноядные животные. Ученые констатировали: именно в этих местах акации выделяли меньше нектара и имели меньше полых игл. Муравьи-защитники там встречались реже (впрочем, особой нужды в них уже и не было). Однако на их месте стали размножаться другие виды муравьев (Crematogaster sjostedti), которые наносили деревьям вред, поскольку способствовали нашествию жуков, питающихся древесиной. (Отметим в скобках следующее забавное обстоятельство: муравьи вида Tetraponera, обитающего в экваториальных лесах, являются плотоядными, их укус крайне болезненный. Они живут в полых деревьях, которые в Габоне, например, называются «дерево измены» — раньше тут существовал обычай привязывать к этим деревьям неверных жен.)

Мораль сей басни такова: исчезновение слонов и жирафов из Кенийской саванны вызвало цепную реакцию, от которой пострадали все. Кстати сказать, покинуть эти места слонов заставил рост городов, то есть в конечном счете человек.

Еще одна африканская поговорка гласит: «Если не знаешь, куда идешь, посмотри, откуда ты идешь». На сей раз яркую иллюстрацию этой мысли мы находим в журнале «Journal of Clinical Investigation» (т. 62, № 4, с. 884–887) в статье под заголовком «Overproduction of adenine deoxynucleosides and deoxynucletides in adenosine deaminase deficiency with severe combined immunodeficiency disease», но это мы здесь разъяснять не станем — уж слишком долго и скучно.

От Англии до Японии — в том числе на ипподроме Санта-Анита в Лос-Анджелесе, входной билет куда стоит пять долларов, — любители лошадей и скачек поклоняются памяти величайшего чистокровного скакуна всех времен. Звали его Эклипс[14] — дело в том, что этот легендарный конь родился в Англии в день полного солнечного затмения 1 апреля 1764 года. Однако знаменит он не из-за этого астрономического совпадения и даже не потому, что выиграл все скачки, в которых участвовал. Эклипс стал легендой и кумиром, поскольку всегда пересекал линию финиша с отрывом в десятки корпусов от всех своих конкурентов. И этот факт поистине обескураживал и обескураживает.