Внутри комнаты только что разбилось нечто фарфоровое и довольно тяжелое — звук был вполне характерным.

Мы с Мотей переглянулись, немного потоптались перед дверью, но, услышав женские рыдания, тут же открыли дверь и вошли в комнату.

Под ногами захрустели осколки вазочки, которая еще с утра стояла на подоконнике, и рыдающая на кровати практически голая девушка в стрингах и бюстье вздрогнула и обернулась.

— Чего тебе? — оторвала она голову от подушки и зло на меня зыркнула.

— Живу я тут.

— И я тоже, — Мотя спрыгнул с моего плеча, подскочил к кровати девушки и запрыгнул на нее.

Его стремление попасть под бочок к этой красавице я понимала, но лично меня ее глазки с красными зрачками и потеками туши как-то не вдохновили на сокращение дистанции для броска. 

Мотя настолько впечатлил девушку, что она перестала плакать и икнула, уставившись на это чудо природы.

— Ну, что случилось, красавица? Расскажи милому доброму Мутанту о своих бедах, — тоном заправского жиголо попросил он.

Девушка снова икнула и перевела взгляд на меня:

— Это кто?

— Мой фамильяр, — я сгрузила книги на стол и облегченно выдохнула.

— А почему он у тебя такой странный?

— Нормальный он.

— Нормальный я, — снова повторили мы в унисон.

— А почему он так смотрит на мою грудь?

— Как? — спросила я.

— Заинтересованно, — после некоторого размышления ответила вампирша.

Ну, мне по крайней мере подумалось, что она вампирша — таких глаз и острых клычков, больше похожих на утолщенные иголки, я раньше ни у кого не видела.

— Не смотри на расцветку, детка, — подмигнул ей заяц. — Я хоть и радужный, но нормальный.

Она даже голову склонила, рассматривая этого нормального, который не радужный. 

Не знаю, поняла ли она, что Мотя имел в виду радужный флаг — символ людей с нетрадиционной ориентацией — и что у него эта ориентация вполне стандартная, но она предпочла достать халатик, на котором лежала, и накинуть его на себя.

— Он у тебя точно фамильяр? — высморкалась она в носовой платок.

— А кто же еще? — я уселась на стул и вытянула ноги. 

Находилась за сегодня… Завтра по территории академии буду передвигаться только на скейте!

— Ну, может, оборотень какой… — и, увидев мой скептический взгляд, добавила: — Экзотический.

— Нет, он у меня мутант экзотический, а так просто фамильяр.

— Что значит: просто фамильяр? Я, между прочим, лучший фамильяр! — с апломбом заявил он и запрыгнул на колени присевшей девушке. — Смотри, какие у меня лапки, а хвостик, а ушки! Кстати, почеши там… ага… чуть ниже… О, да! Кайф…

Девушка с опаской почесала его за ушком, явно соображая, скинуть его немедленно или еще немного поизучать.

— Я смотрю, он у тебя еще до конца не вырос.

— Да, детка, я вырасту и еще всем покажу, что значит размер кинг-сайз! 

Рука девушки замерла, и, разрыдавшись, вампирша снова повалилась на кровать.

Мы с Мотей недоуменно переглянулись. Что он такого сказал, что девушка снова скатилась в истерику?

Я подошла и, присев на краешек кровати, погладила соседку по голове:

— Ну ты чего? Не плачь. — Вампирша зарыдала в голос. — Да с чего хоть у тебя такой слезоразлив?! Умер кто-то? — не выдержав, в сердцах вопросила я.

Девушка всхлипнула и, повернув голову, посмотрела на меня из-под руки одним красным глазом. Жутенько, если честно, но я не дрогнула. Она перевела взгляд на забравшегося мне на руки зайца и буркнула:

— Не умер.

— Тогда чего так страдать? В этой жизни непоправима только смерть, — припомнила я мамины слова, когда сама рыдала из-за какой-то ерунды. — Ну, в чем дело то?

— При нем не скажу, — ткнула она пальцем в зайца.

— Моть, выйди ненадолго, — попросила я фамильяра.

Тот даже задохнулся от такой несправедливости и явно вознамерился качать права. Но я-то знала, что иногда так хочется поговорить о своем женском без лишний длинных ушей, а потому ухватила зайца за те самые разрекламированные уши и выставила за дверь, которая потом некоторое время содрогалась от ударов его лап. 

— Ну, что у тебя приключилось? — присела я на стул.

Девушка еще раз всхлипнула, села, прислонилась спиной к стене и, поискав что-то на скомканном покрывале, выудила трусики. 

— Вот! — трагически заявила она и протянула их мне.

Я взяла симпатичные кружевные танго бирюзового цвета с еще неотрезанной биркой. Покрутила их в руках и не нашла изъянов. Тем временем девушка насобирала еще штук пять таких же новых трусиков по своей кровати и протянула мне. Я даже позавидовала. Тут были и красненькие, и беленькие, и серебристые. У меня, к слову, таких никогда не было. Я всегда предпочитала удобные и мягкие хлопковые, а тут сплошные кружева. Может, и себе такие прикупить?

— Классные трусики, — наконец, резюмировала я.

— Они мне малы! Понимаешь?! Я толстая-я-я! И скоро, как твой Мутант, буду размера кинг-сайз! — всхлипнула девушка, но удержалась от рыданий. — Это же ужас!

— Эм… — я присмотрелась к размеру. — Вообще-то здесь написан размер XXS, не знаю, как ты, но я их натянуть не рискну.

— Как XXS? — опешила девушка. — Сестры же сказали… Ууу, кошелки старые! — глаза девушки сверкнули рубином. — Я им сейчас покажу, как такие «нужные каждой девушке в академии вещицы» дарить! — явно передразнивая кого-то, проговорила она и спрыгнула с кровати.

— Стой! — остановила я ее уже у самой двери. — Месть — блюдо, которое подается холодным! — по тому, как бешено блеснули ее глаза, я поняла, что аргумент не впечатлил. — Ну или хотя бы немного остывшим. — Я покопалась в сумке и, достав зеркальце, развернула его к девушке. 

Не могла же я позволить, чтобы моя соседка рассекала по академии с черными разводами от туши и опухшими глазами и носом.

— Священная луна! — воскликнула она в ужасе и метнулась к шкафу за косметичкой.

Достала оттуда настоящий чемодан с множеством отделов и, открыв один из них, извлекла молочко и тоник для умывания. 

Я же решила заварить успокоительный сбор. Сейчас ей он точно не будет лишним. 

Электричества здесь нет, зато есть магия, и обычный металлический чайник быстро закипел на плоском круге артефакта. Я достала купленный специально для личного пользования заварник и приготовила из собственноручно собранного сбора с мятой, хмелем и вахтой трехлистной отвар.

Девушка к этому времени успела умыться, немного успокоиться и с любопытством меня разглядывала: