– Самому занятно, – улыбнулся так называемый Степан. – Ну, пошли. Говорили, в перелеске повозка?

– Вон там, за оврагом да горкою. А дядя Степа предупреждал, вы хромаете. А вы не хромаете.

– Это же хорошо.

– Еще как! Далеко идти-то. Я и палку припасла. Там, за корягою.

– Вы заботливы. А бумаг деда не припасли? Ехать нам час или два, верно?

– Верно. Все верно, и бумаги есть, и ехать два часа. Как угадываете?

– Загадка легкая. Боюсь, с делом вашего дедушки так просто не справлюсь.

Оля доела второй пирожок, старательно вытерла руки и так же старательно завязала остатки угощения в узелок. Повела гостя к повозке. Отдала бумаги в твердых корочках. Села к кучеру, спросила у Степана, удобно ли он устроился… ответа не получила: страницы мелькали, тихо шурша. Степан что-то быстро сверял, кивал, глядел то в небо, то зачем-то себе в пустую ладонь… Повозка катилась по лесной дорожке, через поле, вдоль ручья, снова лесом и полем.

Степан очнулся резко. Сказал «О!», вздрогнул.

– Тряско? – посочувствовала Оля.

– Нет ли поблизости промыслов? Нам бы такого мастера, кто посуду расписывает или шкатулки сооружает. Требуется работа высокого уровня, обязательно сделанная руками, не фабричная. Лучше бы вашим дедом, лично, но сойдет и чужое.

– Деда режет картины в целиковом дереве. Времени у него немного, а дарит он легко. У дяди Степы дюжина картин накоплена, он ругается, что в растопку пустит… а только зря шумит: очень он дедовыми картинками гордится. Там люди в старинной одежде. Дядя Степа пошивом занят, такое дело перешло ему от отца. Мой деда много лет трудился, по деревням ездил и все точно повторял в резьбе: от платка головного до башмаков. И еще картинки карандашные с пояснениями. Вот…

– От Степана мы уехали. Думайте, Оленька: что из сильных работ не раздарено и находится здесь, в доме деда?

– Сразу и не соображу… хотя – рыба! Все породы, какие водятся в здешних реках и прудах. Да, еще имеется большущая картина. «Пароход пробирается по реке». Имя того парохода вроде бы «Тендрог». Деда видел его и очень был поражен.

– Пароход и рыба. Как же мне сложить из них дедово спасение?

Степан задумался. Молчал долго, отрешенно. Когда повозка уже катила вдоль ограды имения Юровых, тихонько рассмеялся.

– Боюсь, мое вмешательство может оказаться слишком злодейским. Еще и ненадежное оно, но уж если сработает…

– Для деды злодейское? Зачем?

– Нет, не для деда – для Юровых. Оленька, вы, возможно, слышали высказывание древнего инаньского мудреца: «В схватке псов побеждает волк».

– Вы о чем вообще? Ни слова не поняла.

– О, кажется, я сказал на их языке, точнее, на северном диалекте, – удивился Степан. – Я знаю оба диалекта… хм. Пока это, впрочем, не важно. Перевожу: в схватке псов побеждает волк. Еще так говорят о креветках и рыбаке, о двух сильных лосях и третьем безрогом. У разных народов разные герои. Суть одна.

– Нет в ближнем лесу ни волков, ни лосей.

– Ваш дед – как раз и есть волк, его травят. Наше дело – повернуть охоту так, чтобы о нем хотя бы забыли.

– Вот уж точно!

– Несите картину с рыбой. Одну… нет, две. Дед дома?

– Нет. Забрали уже месяц как, держат за решеткою. Говорят, насовсем.

– Тогда у вас попрошу прощения. Буду писать письма от его имени, ему не показав. Принесите образец дедовой росписи. Да: еще нужен альбом со здешними видами и карта заповедных земель, если есть таковая.

– И все? А деньги, подробные бумаги от следствия, от наших адвокатов…

– Не надо. Переоденьтесь, прямо теперь мы отправляемся в город. Дело опасное. Не побоитесь? Одному мне трудно управиться.

– Так ведь для деда! Я все для него сделаю!

Выпалив обещание, Оля убежала. Ей хватило получаса, чтобы надеть нарядное платье, тонкое пальто поверх и упаковать запрошенные чужаком вещи в добротный кожаный чемоданчик. Тащить его, довольно громоздкий, было непросто, но девочка старалась. Степан ждал у повозки, принял чемодан и сразу открыл, изучил картины, забрал листок с письмом деда и еще две долговые расписки.

– Три автографа, более чем достаточно. – Он улыбнулся кучеру. – Говорите, от станции «Вязы» через час идет удобный поезд в Трежаль. Успеем?

Кучер закивал и стал суетливо пояснять подробности. Было видно: загадочный дед ему – человек важный и близкий, в виновность которого веры нет. По дороге кучер признался: вообще в имении никто не понимает, отчего столичные дознаватели злы и безмерно упрямы. Назначили сразу виновного – и ни в какую не меняют взглядов…

К полудню барышня Ольга Флерова и ее опекун Степан Удачин сошли с поезда на западном столичном вокзале. Наняли извозчика и отправились в довольно дорогую гостиницу. Устроившись, сходили в ближние магазины и купили много полезного для дела: дорогую упаковочную бумагу, еще более дорогую писчую и для рисования; тушь пяти цветов, набор перьев и кистей; пачку разных газет. Вернувшись в номер, Оля долго, с подозрением, рассматривала гору покупок.

– Это все… поможет деду?

– Не отвлекайте меня. Займитесь делом, – велел Степан, быстро листая газеты. – Упакуйте картину так, чтобы самой понравилось. Возьмите деньги, вот. Спуститесь и поговорите со здешними людьми. Требуется заказать комнату в ресторане, я написал адрес. На сегодня, на шесть вечера. И начните с этого дела, весьма трудного и исключительно важного. Нам надо попасть в ресторан любой ценой. Хоть взятку им суйте, хоть смертью угрожайте. Вам все понятно? Справитесь?

– Да, но…

– О, как можно все успеть до пяти? Я в некотором недоумении, – раскладывая бумагу и перья, расставляя плошки с чернилами – густыми и разведёнными водой – посетовал Степан. Решительно растер ладони. – Приступим. Родной язык ему – валейсанский, в том портовом городе на границе с Кьердором чаще говорят на валейсанском. Однако годен ли тут родной? Хм, кьердорский тоже не подойдет. Мы не подхалимы, а деловые партнеры. Для деловой переписки в Старом Свете он определенно использует тенгойский.

– Кому подойдет? В чем?

Шёпотом удивилась Оля… но Степан не ответил, даже не услышал! Он быстро и ровно заполнял страницу текстом. Ольга постояла за спиной у странного незнакомца, глядя, как он пишет без единой помарки. Ровно – будто по линеечке. Когда Степан начал второй лист, Оля вышла на цыпочках, прикрыла дверь… еще постояла в коридоре, пожала плечами. Чуть не надумала звонить дядьке Щурову и спрашивать: уж не мошенник ли его тезка и друг? Но отмахнулась от подозрений. А если и мошенник! Честные свидетели отступились, опытные адвокаты не помогли. Зато Степан не сомневается, не впадает в отчаяние и что-то делает…

– Был бы он мошенник, потребовал бы много денег, – заверила себя Оля.

К ее огромному удивлению, получить столик в указанном Степаном ресторане оказалось невероятно трудно. Пришлось самой стать мошенницей и слезно врать в телефонную трубку о памятном ужине, семейной традиции и прямой вине ресторана, якобы потерявшего бумажку с заблаговременным заказом.