На этот раз мне предстояло увидеть передачу со Станиславом Леонидовичем Тарасовым. Перед включением записи выступила сама Лидия Лаушкина – в черном – и с грустным видом сообщила, что это последнее интервью («А может, также и первое?» – почему-то подумала я, ведь вроде бы Стас их никогда не давал) с невинно убиенным бизнесменом Тарасовым.

Я устроилась напротив экрана и посмотрела интервью со Стасом. Костя сидел рядом и жадно ловил каждое слово. Сынок отсутствовал: нам была оставлена записка, где он сообщал, у какого приятеля находится. Автоответчик записал Веркино послание: она обещала завтра приехать на похороны Тарасова, но предполагала, что проснется только к процедуре отпевания.

Надо отдать должное Лаушкиной, Тарасова она показала с самой лучшей стороны. Может, потому, что его уже нет в живых? Ведь, по-моему, из любого интервью можно смонтировать и положительный, и отрицательный сюжетик, не так ли?

Когда запись закончилась, Лидия опять выступила перед народом, сообщив о завтрашних похоронах и выразив соболезнования родным и близким покойного. Зная Стаса, я не исключала, что она сама входила в число последних.

Не успела я об этом подумать, как мне снова позвонила Алла Сергеевна и спросила:

– Какова сука? Не желаешь энергию выпустить? Сбросить поднакопившиеся за день отрицательные эмоции? Морду этой дряни набить?

Я не знала, зачем Алла Сергеевна собирается устраивать очередной дебош, но решила составить ей компанию. Мне хотелось послушать, что журналистка скажет в частной беседе. Ведь если Стас встречался с ней для этого интервью… Могла она подложить взрывное устройство? По-моему, вполне. А вдруг это и было истинной целью интервью? Взрывное устройство ведь можно установить в любой день – хоть за месяц до использования. Главное – вовремя нажать на пульт дистанционного управления. У Лидии следовало выяснить, кто ей платит. И за что именно. И что конкретно ей требовалось от Стаса.

– Поехали, – сказала я Алле Сергеевне.

К моему удивлению, мадам Тарасова уже выяснила, где живет «эта дрянь», и мы договорились встретиться у дома Лаушкиной, чтобы никому ни за кем не заезжать.

– Она одна живет? – уточнила я на всякий случай. Нарываться на пудовый кулак какого-нибудь громилы не хотелось – а я не исключала, что у этой тележурналистки есть именно такое прикрытие. Личного плана.

Алла Сергеевна захохотала в трубку и сообщила мне, что уже на прошлой неделе собиралась съездить к Лидочке побить посуду, но решила подождать выхода передачи в эфир.

Я уточнила, когда снималось интервью. В прошлый четверг, сообщила мне Алла Сергеевна, в кабинете Тарасова и на производстве – но это я и без нее поняла. К тому же Лидия несколько раз заезжала к Тарасову, так сказать, готовить интервью, а зная Станислава Леонидовича, вдова не сомневалась, чем заканчивалась эта подготовка. Поэтому Алла Сергеевна и собиралась заняться тележурналисткой, чтобы она свои «съемки» чужих мужей закончила.

Как успела выяснить мадам Тарасова, Лаушкина уже брала интервью у Владислава Юрьевича Максимова – водочного короля, положившего глаз на самый большой наш цех, поэтому нельзя исключать, что она действовала по его наущению. Более того, Лаушкина сопровождала водочного короля на какой-то презентации, куда Тарасов таскал с собой Аллу Сергеевну.

– Лана, подумай хорошенько, зачем этой стерве брать интервью у Тарасова? По большому счету? – продолжала Алла Сергеевна. – Максимов в нашем городе – фигура. Все его водку пьют. Ну, если его самого не знают, то водку знают. А наши гвозди? Ты, кстати, в курсе, что они в Питере-то почти и не продаются? Или теперь вообще не продаются? Раньше продавались, а теперь нет.

– То есть как? – не поняла я.

– А вот так, – ответила Алла Сергеевна. – Их в Америку поставляют. В Европу. Но не в Питер.

– Какого черта везти гвозди от нас в Америку? – не понимала я.

– А потому, что наши – дешевле. Поэтому и нужно стойкое покрытие. Гонят морским путем. Вникаешь? Я, милочка, вопрос сегодня досконально изучила. Поверь на слово!

Я задумалась. Не о гвоздях и их поставках. О письме Тарасова. О наркотиках и их транспортировке через «Неву-металл». Значит, в Америку и Европу поставляют совсем не гвозди?

Не пора ли мне самой предложить свои акции Афганцу, чтобы не лишиться головы во цвете лет?

* * *

Отправляясь к Лидии, я в дополнение к своей любимой «ручке» прихватила еще и «пачку сигарет». Думала взять «макаров», но от этой идеи отказалась. Правда, одну гранату все-таки взяла. В моей сумочке она очень хорошо уместилась.

С мадам Тарасовой мы встретились, как и договаривались. На свидания со мной Алла Сергеевна не опаздывала, и я поинтересовалась, почему же она так не ценит время мужчин? В ответ вдовушка хихикнула и сказала, что вообще не очень-то уважает этих туповатых особей, которых легко можно расположить к себе, если погладить и почесать в нужном месте. Женщин же она видит некими высшими существами, у которых гораздо больше важных занятий, так что смотрит на меня как на представительницу этих высокоразвитых особей. И на том спасибо, конечно.

Мы щелкнули пультами сигнализаций, наши машины «квакнули», и мы вошли в подъезд панельной девятиэтажки, где проживала журналистка.

– А если ее еще нет дома? – уточнила я, пока мы ехали в лифте. – Ведь если она выступала перед и после программы…

– Это все запись, – махнула рукой Алла Сергеевна. – У нее сегодня выходной. Я выяснила.

Я не стала спрашивать – где, положившись на способности мадам Тарасовой, которые, признаться, временами меня поражали.

Надавив на кнопку звонка, мы стали ждать. Шаги в коридоре послышались только после того, как мы нажали на звонок в третий раз.

В жизни Лидия выглядела намного хуже, чем на экране. Я даже не узнала ее в первое мгновение. Неужели камера может настолько улучшить внешние данные? А говорят, что она все портит… И видит все…

Оттолкнув Лидию, Алла Сергеевна вихрем ворвалась в квартиру, оглянулась на меня и рявкнула: «Чего стоишь? Заходи!» – после чего захлопнула дверь за мной и обратилась к обалдевшей Лидии:

– Ну что, не ждала? Приглашай людей в гостиную, потаскуха!

– А вы?.. – нашлась Лидия.

Я внимательно оглядывала ее. Похоже, она спала, потому что успела лишь накинуть халат, который сейчас пыталась запахнуть, но это у нее не очень-то получалось. Застегнуть его она тоже не могла: не хватало пуговиц. Пришить некогда? Вся в работе? Под глазами у девушки были черные круги, на щеках я также заметила парочку пигментных пятен. Не говорю уже о том, что на лице не осталось и следа косметики, а волосы жаждали встречи с расческой.

Алла Сергеевна была полна решимости. Подхватив еще не пришедшую в себя Лидию, она потащила ее в комнату, чувствуя себя хозяйкой, плюхнула тележурналистку в кресло, а сама встала над ней, уперев руки в боки.

– Мужика, значит, решила моего прихватить? – завопила Алла Сергеевна.