– Не раздражаешься ли ты потому, что какая-то часть тебя устала (Ч) оттого, что к тебе постоянно обращаются за помощью, и она хотела бы ответить «нет», так как у тебя свои планы на этот вечер? И другие коллеги тоже могли бы выкроить время (П)? И потому что другую часть тебя действительно волнует (Ч)мысль, что вечер, которым дети так дорожат, будет испорчен (П)?

– Да, я разрываюсь и поэтому мысленно нахожусь в другом месте.

– Что ты чувствуешь, если прислушиваешься к своим разным потребностям: потребности распределения обязанностей между коллегами, потребности уважения к твоему свободному времени и личной жизни, а также потребности по возможности способствовать благополучию детей, которыми ты занимаешься?

– Я растроган, потому что осознаю, что, соглашаясь на замену, я выбираю приоритетную потребность: помощь детям. Но я вполне мог бы однажды сделать и другой выбор.

– Предлагаю в следующий раз, когда тебя об этом попросят, не спеша, прислушаться к своим разным потребностям так, чтобы настроиться на то, что ты решишь сделать.

Через неделю он рассказал мне, что снова согласился подменить коллегу и отвести детей в бассейн:

– Я, не торопясь, прислушался к себе, как ты предложил мне. В моем сознании явно перевесили интересы детей, и я с радостью пошел с ними. Даже если дома у меня осталась куча дел, которыми я собирался заняться в тот вечер, я с удовольствием отложил их и чувствовал себя совершенно готовым к общению с детьми.

Я много раз задумывался над тем, как происходит осознание этого смысла. Мне кажется, что чаще всего мы не разбираемся в своих потребностях и руководствуемся привычкой или долгом, «потому что так надо… у меня нет выбора», и скоро наш партнер или дело, которым мы занимаемся, воспринимается нами, как помеха быть самими собой. Кроме того, партнеру приходится расплачиваться. Открыто или скрытно запускается процесс насилия. Если мы не спеша разберемся в себе, то дадим себе возможность полностью отдаваться тому, что мы делаем.

Выбираем, ничего не отвергая и не отрекаясь от того, что живет в нас.

Распознать свою потребность в отдыхе, в необходимости уделить себе немного времени, в том, чтобы провести вечер по своему разумению и т. п., не значит во что бы то ни стало удовлетворить эту потребность. Мы просто хотим осознать ее, чтобы не отвергать то, что живет в нашей душе, и не отрекаться от него. Именно ценой подобного осознания можно сделать верный выбор, которому мы отдаем всю свою жизненную силу, а не только от десяти до пятнадцати процентов самого себя.

В конце книги вы найдете перечень потребностей. Он, как и перечень чувств, далеко не исчерпывающий. Это результат наблюдений за потребностями, которые я обычно прорабатываю во время семинаров и встреч. Я просто предлагаю вам с ним ознакомиться. В нем сначала указаны физиологические потребности (в еде, воде, сне), затем потребности индивидуального или личностного порядка (в смысле, в пространстве, самоидентификации, независимости, развитии), потом потребности социального порядка (участие, признательность, жертвенность, приятие) и, наконец, потребности духовного (смысл, любовь, доверие, доброта, радость) и жизнеутверждающего порядка (благодарность, общение, скорбь).

Даже если некоторые из наших потребностей больше нуждаются в признании, чем в удовлетворении, все-таки часто нам хочется, чтобы они были удовлетворены. Довольствуясь осознанием своих потребностей, не зная, что конкретно сделать с ними, мы рискуем погрузиться в виртуальный мир, пуститься в своего рода ненасытный поиск: «Я нуждаюсь в любви, я нуждаюсь в признательности, в понимании, но ничего не предпринимаю, чтобы получить это. Я жду, чтобы «кто-то» обо мне позаботился».

Вот преимущества, вытекающие из формулировки запроса или предложения конкретного, реалистичного, позитивного и обсуждаемого действия.

1. Запрос должен быть конкретным.

Мы всю жизнь можем витать в облаках, среди замечательных идей и концепций; если так, то мы рискуем никогда не столкнуться с реальностью, никогда до конца не реализоваться здесь и сейчас. Лично я довольно долго страдал синдромом Питера Пена[14], который я свожу к следующему: «Меня устраивает реальность, когда я смотрю на нее через оконное стекло. Я боюсь выйти наружу, боюсь провала, несовершенства, тени. Я откладываю свой выбор на более поздний срок».

Выбрав привычный путь, я продолжал мечтать о том, что возможно все. И долгое время мне хотелось, чтобы все двери оставались открытыми для меня, хотя я не входил ни в одну из них. Так было до тех пор, пока я не осознал, что в каждый отдельно взятый момент нам дается только одна «возможность».

Именно запрос дает «возможность» потребности, не позволяя ей оставаться за окном. Он дает ей шанс воплотиться в жизнь. В процессе психотерапевтического сопровождения я наблюдаю, что трудность перехода к запросу или конкретному действию связана с тем, что нам сложно предоставить себе право на жизнь и воплощение своих потребностей независимо от ожиданий и оценки другого человека.

Я вспоминаю об одном шестидесятилетнем мужчине, который пришел ко мне на консультацию, будучи озабоченным дележом наследства со своими сестрами. Он довольно быстро прояснил свою потребность в справедливости, но, когда я спросил, как «конкретно» он представляет дележ наследства, ему не удалось найти практического способа его распределения. Он постоянно возвращался к своим требованиям и своей потребности: «Нужно, чтобы все было по справедливости, то, что мне предлагают – несправедливо». Но не формулировал никакого предложения. Поэтому сестры в конце концов разозлились на него, а это не способствовало согласию!

Ему действительно было сложно конкретно изложить свой запрос, потому что определить – значит завершить, смириться с тем, что все кончено. Эта фраза поразила его в самое сердце: сама мысль о том, чтобы определить конкретные пределы, точную меру его поиска справедливости, возмущала его. По разным причинам, которые мы рассмотрели, его потребность в справедливости никогда не была удовлетворена. Он всегда сравнивал и в каждом предложении видел неприемлемый предел для своих неутолимых желаний.

На самом деле за потребностью в справедливости скрывались остававшиеся неудовлетворенными потребности в признательности, самоутверждении и уважении. И, прорабатывая конкретный и практический характер запроса, мы работали над интеграцией в реальность – путем приятия конечности.