— Квестор, я уверен, что тот, кто отправил меня сюда, будет только рад заплатить тебе несколько жалких тысяч денариев, если ты возвратишь в Кирену меня и то, что я везу для него. Что до того, что хочется лично тебе, то лучше спроси её сам.

Веспасиан нахмурился и посмотрел на Капеллу. Неужели его желание овладеть Флавией столь очевидно?

— Ты согласен отдать мне Флавию? Но почему?

— Потому что я устал от неё, потому что от неё одни убытки, потому что она слишком требовательная и капризная. Впрочем, её красота с лихвой компенсирует эти её недостатки. И если тебе не терпится взять на себя расходы по её содержанию, забирай её, она твоя. Если, конечно, она сама будет не против. Будем считать, что мы с тобой договорились. А пока, как только твои люди соберут мои вещи, давай поскорее отправимся в обратный путь. — Капелла остановился рядом со входом в загон и с улыбкой протянул ему руку. Веспасиан взял её, ошарашенный тем, что Капелла так легко расстался с такой потрясающе красивой женщиной.

— С твоей стороны это такой щедрый жест.

— Неужели?

— Квестор, посмотри-ка лучше вот на это, — раздался из-за шатров голос Корвина.

— Что там такое? — Веспасиан повернулся и зашагал в его сторону.

— Магн откопал под шатром вождя сундук.

— А, так это же мой! — воскликнул Капелла, подходя к ним.

Общими усилиями Магн и Зири подняли из неглубокой ямки в песке деревянный ларец.

— А что он тут забыл? — спросил Веспасиан, указывая на Зири.

— Между прочим, это он показал мне, где надо искать, — ответил Магн, ставя ларец рядом с грудой других ценных вещей из палатки Седобородого. К ручке ларца были привязаны два ключа.

— Да, это мой, — подтвердил Капелла.

— Как ты это докажешь? — спросил его Корвин.

Тем временем Веспасиан нагнулся и отвязал ключи.

— Очень просто. Я могу сказать, что в нём лежит. После чего вы откроете и проверите. Хотя крайне сомнительно, что вы будете рады узнать, что там такое.

— Это почему же? — Веспасиан вставил ключи в замки по обоим краям ларца.

— Потому, что ларец мой, однако его содержимое принадлежит моему покровителю. Я завершил его дела здесь, в Сиве, и направлялся назад в Кирену, когда меня схватили мармариды. Если только мой покровитель узнает, что вы видели то, что лежит внутри, он будет вынужден вас убить.

— Что ты на это скажешь? — Веспасиан посмотрел на Магна.

— Думаю, всё зависит от того, кто его покровитель.

Капелла согласно кивнул.

— Твой друг — человек мудрый, Веспасиан. По возможности желательно держаться подальше от политических интриг. Мой патрон — как бы это поточнее выразиться? — находится почти на самой вершине имперского древа.

Веспасиан вынул ключи из замков.

Тем временем начинало светать. Веспасиан окинул глазами лагерь. Горожане и освобождённые пленники потрудились на славу. Никаких следов сожжённых шатров, никаких мёртвых тел. Всё было убрано. Лишь пятна влажного песка темнели там, где их закопали, но и они скоро высохнут.

Всё, что имело хотя бы мало-мальскую ценность, погрузили на верблюдов. Примерно сотню рабов, связав им за спиной руки, выстроили в колонны. Освобождённые пленники и горожане образовали отдельную колонну и приготовились двинуться назад в город.

— Веди их, Корвин! — приказал Веспасиан.

Префект отдал команду, и колонна тронулась с места.

— Будем надеяться, что мармариды подумают, будто их караван был погребён пыльной бурей, а не принял смерть от рук горожан Сивы, — сказал Веспасиан Магну, пока колонна медленно двигалась мимо них. — Иначе им несдобровать.

Магн пожал плечами.

— Пусть это послужит им уроком. Надеюсь, в следующий раз они побоятся нарушать законы гостеприимства. Не станут спаивать гостей, чтобы затем продать их в рабство.

— В следующий раз, если к ним явятся мармариды, они всегда смогут продать им этих рабов. По-хорошему, я должен вернуть их хозяевам, но это вряд ли выполнимо. Поэтому я отдал их горожанам в обмен на то, что нам необходимо, чтобы вновь преодолеть пустыню.

— Как я понял, переговоры с Капеллой прошли удачно, коль он возвращается вместе с нами.

— О да, ещё как удачно!

— И?

— Сказал, что его патрон возместит провинции расходы по его поиску.

— И?

— Он отдаёт мне Флавию, если я её попрошу и она ответит согласием.

— Всего лишь?

— Да.

Магн расхохотался.

— Не вижу ничего смешного, — обиделся Веспасиан.

— А он хитёр.

— Почему ты так думаешь?

— Готов поспорить, он сказал, мол, забирай её, она обходится мне в круглую сумму и я от неё уже устал.

— Что-то в этом роде, — неохотно признался Веспасиан, поражённый прозорливостью друга.

— Тебя поимели, дружище.

— Это как понимать?

— Так, что ты должен был взять с него клятву, что он отдаёт её тебе. Тогда бы у неё не было выбора. Ей пришлось бы перейти под твоё крыло. В противном случае она осталась бы на чужбине без защитника. Он же сказал, иди и спрашивай её сам. Я тут ни при чём.

— И я пойду и спрошу, — процедил Веспасиан сквозь зубы.

— Подумай головой, мой господин. Или ты меня не понял? Да ей достаточно разок взглянуть на тебя. И кто же перед ней? Молодой квестор самой непрестижной провинции во всей империи, которому крупно повезёт, если к концу своего срока он накопит деньжат, чтобы в течение пары лет покупать ей украшения и благовония. После чего она подыщет покровителя побогаче того, у кого есть контракт на поставку диких зверей в цирки Африки, возможно, даже собственный корабль и связи наверху. Скажи, какое решение она примет?

— Я богат. У меня поместья.

— Да, но эти деньги завязаны на земле, мулах и рабах. Она же не пойдёт к ювелиру покупать себе очередное ожерелье, таща за собой упирающегося мула. Сомневаюсь также, что она согласится жить в поместье, в окружении неотёсанной деревенщины. Нет, ей подавай роскошный дом на Эсквилине.

— У меня есть наличность, — едва не выкрикнул от злости Веспасиан.

— До Капеллы тебе всё равно далеко.

Веспасиан открыл было рот, чтобы возразить, однако понял: спорить бесполезно. Магн прав. Вместо этого он приложил руку ко лбу и несколько секунд энергично тёр его.

— Он предложил мне возможность, зная, что она ответит отказом. Даже в этом случае он мне ничего не должен, даже ломаного гроша. Какой ловкач!

— А что я тебе говорил?

— Да, хитрый ублюдок, и главное, теперь я не могу расторгнуть наш уговор.